Открыл дверь и увидел мужчину, который сидел на полу, прислонившись к стене спиной и схватившись за голову. Вначале Алерикс даже опешил, поняв, что узник, погруженный в свои мысли, даже не почувствовал его приближения.
— Ай-ай-ай, Нейл, теряешь хватку. — правитель широко улыбнулся, когда Мортифер резко вскинул голову и выпрямился.
— Проваливай, Лер, — устало произнёс Нейл.
— Как некрасиво, — скривил свое идеальное лицо Алерикс, — дядя пришёл проведать своего любимого племянника…впрочем, ты всегда был неблагодарным, мальчик мой.
Мортифер усмехнулся, чувствуя, как изнутри поднимается склонившая голову во время одиночества жажда убийства. Он представил, как кидается на императора и одним движением руки вырывает его вонючее сердце из груди, и один только дьявол знал, чего стоило Нейлу продолжать сидеть на месте и не поддаться искушению. Только понимание того, что он ещё не проиграл игру. До тех пор, пока жив, у него есть все шансы поставить на колени и Алерикса, и весь Континент. И рисковать сейчас, поддавшись эмоциям…Нейл всё больше ощущал, как отпускает его их последняя встреча. Встреча, подробности которой он похоронил глубоко в своей памяти, оставив лишь её противный горький привкус. Он старался не вспоминать подробности, но не забывал имён своих врагов. Всему своё время, и время Нейла Мортифера станет последним часом жизни и императора, и его шлюхи.
— Приехал сообщить мне о дате судебного заседания, Лер? Я весь обратился в слух.
— А, — император взмахнул рукой, давая понять, что суд — не более чем досадная формальность, — я бы даже не стал утруждать себя подобным Нейл.
Он вдруг почувствовал отголоски ненависти, которую усердно прятал племянник. У правителя задрожали ноздри, втягивая аромат ярости, который всё больше распространялся по небольшой камере.
Алерикс подошёл к узкой кровати и сел на нее, закинув ногу на ногу. Огляделся по сторонам.
— Довольно удручающая обстановка. Нужно будет поручить Ксавьеру поменять интерьер.
Паршивец лишь вздёрнул бровь, откинув голову на стену и молча выжидая. Абсолютно беспристрастный снаружи, но Алерикс мог заложить собственную голову, что тот еле сдерживает себя, чтобы не наброситься на него. Императора самого едва ли не затрясло крупной дрожью от эмоций родственника.
Снаружи раздались шаги стражников, и тут уже широко улыбнулся Нейл.
— Лер, только не говори, что решил пытать меня?
— Но ведь ты даже под страхом смерти не расскажешь мне всего, что я хочу знать, Нейл?
— Тогда почему ты решил, что я расколюсь на допросе, Алерикс?
— Потому что страх смерти — всегда не более чем иллюзия, тогда как физическая боль и есть её любимый предвестник, племянник.