– Имею в виду, что посмотрим.
– Я и в первый раз услышала. То есть ты опять играешь в эту свою таинственность. Ты ведь думаешь, что Амелия и есть та самая незнакомка?
– А ты нет.
– Ну, еще минуту назад не думала. Ведь ты сам у Кларка убедил меня, что это не она. Ну так она это или не она?
– Давай пока назовем ее женщиной, вызывающей интерес, – предложил Уинтер, пожав плечами.
– В этом случае нам нужно поговорить с ней, чем раньше, тем лучше.
– Согласен. Проблема в том, что дома ее нет и мы не знаем, в какой больнице она работает. И эта записка – все, что у нас есть на настоящий момент. Если Амелия – та самая женщина, она не сможет удержаться от соблазна позвонить. А если это не она, то выкинет записку в мусор.
Уинтер сложил записку пополам, надписал на ней «Амелия» и пошел к крыльцу. Старое дерево скрипело под тяжестью его шагов, в воздухе веяло упадком. Около двери стояло два ржавых металлических стула. Боковым зрением он увидел ветки дерева в зареве заходящего солнца. До того, как здесь все начало гнить, и до всех случившихся кошмаров сюда вполне можно было бы приходить с бокалом виски и сигаретой и смотреть на закат.
На случай если Амелия все же была дома и не слышала, как они подъехали, он постучал. В ответ – полная тишина. Уинтер сел на корточки и подсунул записку под дверь. После этого ему ничего не оставалось, кроме как вернуться в машину.
Когда он закрыл за собой дверь, Мендоза спросила:
– Куда теперь?
– Поскольку в Нью-Йорке нам делать нечего, предлагаю поискать ночлег.
Небольшая семейная гостиница «Мертл-хаус» находилась напротив кладбища в самом конце Мейн-стрит. Здание напоминало викторианский стиль, но настолько древним оно быть не могло. Взять хотя бы его расположение. Если бы оно на самом деле относилось к девятнадцатому веку, то оно стояло бы не здесь. Тогда земли у города было гораздо больше и стоила она дешевле. Это место не выбрали бы для строительства, потому что было много других участков с более выигрышным видом. Напротив кладбища стали бы строить, только если вариантов получше не было.
Мендоза припарковалась у входа, и они вышли из машины. До заката оставалось полчаса, и небо было похоже на пейзаж Ван Гога со смесью фиолетовых, розовых, голубых и серых тонов. Стены гостиницы были выкрашены в светло-серый цвет, небольшой дворик был очень ухоженным и опрятным. Номера располагались на первом и втором этажах, снаружи мансардных комнат торчали вентиляционные установки. Под подсвеченной вывеской «Мертл-хаус» была еще одна, информирующая о наличии свободных номеров.