– Где был протянут канат, история умалчивает, – улыбнулся папа. – Кстати, я заметил, что во всех рассказах о кладах и утерянных драгоценностях недостает какой-нибудь детали. Самой главной, – уточнил он. – А именно местонахождения драгоценной потери.
С этим Макар был согласен. Наверное, жизнь так устроена. Без тайн она была бы неинтересной.
– Но ведь пруды иногда чистили, – сказала Соня. – Значит, все потерянные вещи доставали.
– Чистили, – согласился папа. – Но очень редко. К тому же в прежние времена не было такой мощной техники, как сейчас. Откачивали воду, вычищали водоросли, убирали мусор из верхнего слоя ила. Вместе с этим мусором, конечно же, вытаскивали и что-нибудь ценное. Но что-то я не слышал о том, что нашли, например, эту самую шкатулку. Скорее всего она покоится где-то в нижних слоях грунта. Ведь грунт под любым водоемом имеет способность со временем втягивать в себя, засасывать все предметы. Даже камни, лежащие где-нибудь на обычном поле, врастают в землю. Что уж говорить про маленькие вещицы, которые погрузились в ил!
– А мне кажется, – вздохнул Макар, – разгадка еще и в том, что о потере знают многие, а о находке – только нашедший. Не будет же он кричать на всю улицу от радости. Нашел, спрятал тихонько себе в карман или под полу куртки и бегом подальше от прудов! Кстати, и с кладами происходит то же самое. Много историй о спрятанных, зарытых кладах. А о найденных – маловато информации! Счастливые кладоискатели не очень-то делятся радостью находки.
– Интересная теория сокрытия и нахождения кладов, – улыбнулся папа. – Признаться, я об этом никогда не думал. Может, ты и прав. Но Патриаршие пруды – не остров сокровищ, затерянный где-то в океане. Не безлюдная пустыня, не горы, не лес. Здесь все на виду, и очистные работы всегда велись при большом скоплении зевак. Да и рабочие трудились целыми бригадами – трудно было сохранить любую ценную находку в тайне.
– А я в музее видела многие экспонаты, найденные при строительстве Москвы, – сказала мама. – Там, кстати, были вещи и из наших прудов. Но не те, о которых папа рассказывает.
Музейные экспонаты Макара не интересовали. Он даже не стал спрашивать маму, что именно видела она в музее.
– А что еще лежит на дне? – допытывался он у папы. – Еще какие-нибудь истории ты знаешь?
Папа рассмеялся:
– Может быть, ты хочешь, чтобы я составил список утерянных за несколько столетий вещей? Сейчас попробую. За полноту не ручаюсь, но то, что помню, выложу, как на тарелочку. Дайте только припомнить хорошенько… Кстати, об этом мне Веня и рассказывал – после того, как бросил в пруд свое произведение. И про купца я от него услышал. Так-так-так… Раз уж список, то начнем, пожалуй, с мелочей. Обычай бросать в воду монеты – давний. Значит, за все времена в пруд погрузился, можно сказать, целый клад. И медь, и серебро, и даже золото бросали. По всякому поводу и без повода. Вот бы собрать всю эту россыпь какому-нибудь коллекционеру старинных монет! Еще, как ни странно, бросали бутылки – запечатывали в них послание для потомков или заветное желание, запаивали сургучом, и в воду! Веня рассказывал еще об одной шкатулке. У какого-то князя в доме похозяйничали воры – украли все ценности. Вот князь в сердцах и бросил в пруд пустую шкатулку из-под драгоценностей. Тоже, между прочим, не простую коробочку! Инкрустированную слоновой костью, прямо-таки произведение искусства. Даже непонятно, почему воры на нее не позарились, и жалко, что князь ее выбросил.