Он сильнее обхватил плечи и поерзал, плотнее прижимаясь к центральной опоре. Подтянул к груди колени, сжимаясь в комок, положил на них локти и уткнулся носом в получившееся гнездо. Не будет больше гнезда. Все ложь: и дом, и свадьба, и любовь, и дружба. Надо было сказать ребятам, чтобы подарили гитару. И черт с ней, все равно забросит куда-нибудь в угол и будет пылиться. Все к черту!
Демон угрюмо смотрел на закат. У него тоже все закатилось. Скоро ночь, на небо высыпят звезды, и черный замок растворится в темноте. Забавно он подгадал с цветом, как чувствовал. И ладно, не он первый, не он и последний. Переживет как-нибудь, не сдохнет.
Вечером Андерс зажжет фейерверки в честь совершеннолетия дочери, или кем он там сегодня будет? Обойдутся без него, а бывший друг пусть выкручивается, как хочет. Сам заварил — сам и расхлебает. Мы теперь не маленькие. Выросли. И какой-то там ашурт стал не нужен.
— Не вздумайте портить праздник сборищами и обсуждениями, — предостерег Скребицкий молодых людей, — Объявится это ревнивое чудо, и они сами договорятся.
— Да ну Вас, Алексей Владиславович, что мы, маленькие что ли? — неубедительно обиделся Андрей.
Полковник проговорил «ну-ну» и пошел к виновнику торжества поздравить еще раз.
Красивый день рождения, веселый и шумный. Сантилли бы здесь понравилось. Они бы танцевали, а Лас бы потом напился, как и обещал. И эти воспоминания они бы тоже смотрели вместе. Никто так и не сознался, чья это была идея — сделать ролик от детских лет до сегодняшнего дня. Наверно, Сантилли.
Люди заинтересованно сравнивали маленькую золотоволосую девочку в синем костюмчике для верховой езды с Ласайентой. Принцесса сердито топталась возле небольшой белоснежной лошадки с глинной гривой, а принц с грустной улыбкой вспоминал тот день. Он так и не спросил у отца, что сталось с Облаком, а теперь уже нет смысла.
Семнадцатилетний принц упрямо поднимается с пола фехтовального зала и подбирает деревянный меч. У него было такое лицо?!
Он помнил, как первый раз удивился, что у лука настолько тугая тетива. Теперь смотреть на это было забавно.
Первый полет. Ласайента видел себя со стороны: как он расправляет крылья и раскинув руки падает со стены. А Санти, оказывается, здорово тогда испугался.
О! А! «Руки вырву!», — разозлился Лас и тут же остыл.
Снимал Мишель. Но зачем показывать? Что, настолько исторические кадры?! Ашурт кружит девушку в голубом платье. Юбки с оборками взлетают, обнажая стройные загорелые ноги. Это я? Потом они обнимались и Санти, вот так махнув оборотню, чтоб убрал камеру, стал ее целовать. Судя по продолжению, его не послушались. Зато есть, что посмотреть. Ладно, пусть живет.