«Да, ладно, голодной не останусь. Вернусь на прежнюю работу, — Эджен уже не слушала женщину, — И отец никогда не оставит».
И что она зациклилась на этой работе? Но как-то не хотелось выслушивать гневные упреки в адрес мужа и ощущать на себе сочувственные взгляды. Поэтому — на крайний случай. Выкрутится. Не смертельно.
— Ценить больше будешь такого благородного. Они на дорогах не валяются, — высокомерно бросила она, прерывая монолог, и занесла номер в черный список. Замучаешься тыкать пальчиком в нарисованные кнопочки.
Значит, он надрывался с утра до вечера, пока жена лежала на диване и плевала в потолок? Не зная того, соперница дала Эджен план действий.
Дом-то куплен на ее деньги, да и недавний ремонт тоже делала она, поэтому сейчас и на мели. Тоньес тратился на технику и часть мебели, которую всю и вывез. Какое благородство! Ладно, пусть подавится. А она, значит, клещ? Какие проблемы? Сейчас вернем и все исправим. Вместе с набежавшими за года супружества процентами.
Эджен позвонила знакомой, у матери которой прямо из-под носа когда-то увела особняк. Теперь человеческая женщина с настойчивостью дятла долбила ее разговорами о продаже виллы. В течение десяти минут (!) демонесса договорилась с ней, заодно пристроив и кабриолет, оказавшийся в гараже. Чудненько! Она даже прилично выиграла от сделки.
К обеду документы были оформлены, чемодан уложен, все лишние вещи розданы или проданы. В последний раз обойдя виллу и попрощавшись с ней, как с живой, демонесса решительно захлопнула дверцу такси.
Все деньги, оставив себе только выручку от продажи кабриолета, Эджен перевела на карточку мужа, ничего не объясняя. Сумма получилась бешенная, ну и черт с ней. «Надеюсь, он порвет себе рот, когда попытается откусить от нее кусок», — удовлетворенно подумала она.
Жаль было уезжать из привычного города, в котором они прожили так много лет, но находиться здесь не было сил. Каждая улица, каждый дом и дерево кричали о том, кто ее предал. Нет, не предал — равнодушно выбросил, как отслужившую свое вещь, и теперь она на свалке воспоминаний.
Куда теперь? А есть разница? Тиль говорит, что она привыкла жить среди людей, одеваться, как люди, думать, как люди, делать то, что делают они. И что такого? Ей когда-то понравился этот суматошный человеческий мир, в который ее привез муж, спасая от войны. Или спасаясь сам? Бывший не любил рисковать, и черт с ним! Черт с ним, черт с деньгами, черт со всем!
Но из любимой Испании Эджен не уехала. Она сняла небольшую квартирку в шумном приморском городе, утопающим в зелени и цветах. Денег хватит на несколько месяцев, если не шиковать, а потом найдется работа и все наладится. Не будет она никому ничего говорить. Не надо. Пусть никто ничего не знает.