Йоши была совершенно уверена, что в доме Муксенедеров-Мюллеров не было никакого мужа и, соответственно, отца.
— Он уже много лет назад свалил. Они развелись, — сообщила она. — Но могу узнать поточнее. Сестра одной моей подружки когда-то гуляла с Йоханнесом!
Йоши пообещала в тот же день все разузнать и позвонить мне. Я дал ей свой номер телефона. Было уже было без четверти двенадцать, и Йоши засунула в рюкзак не только записку с телефоном, но и вязанье.
— Ровно в двенадцать мне надо быть дома, — сказала она, — мать ждет на обед. На дорогу от школы до дома мне отпущено всего двенадцать минут!
Мы позвали официантку, но у той дел было по горло.
Каждый раз, проходя мимо с чашками и тарелками, она повторяла «Сию минуту» или «Сейчас-сейчас», но потом снова про нас забывала и семенила к другому столику. Йоши уже нервничала, то и дело поглядывая на часы. Я сказал:
— Беги! Я заплачу!
Йоши схватила рюкзак и встала.
— Спасибо тебе большое.
Она наклонилась и поцеловала меня в щеку очень быстро, очень нежно и чудесно. А потом побежала прочь. Я смотрел ей вслед, проводил взглядом до входной двери и там, около кассы, увидел окаменевшую Солянку.
К сожалению, Солянка недолго продержалась в окаменевшем состоянии. Как только Йоши ушла, она быстрее молнии пронеслась по заполненному посетителями кафе между тесно стоящих столов и стульев, плюхнулась на стул Йоши и заявила обвиняющим тоном:
— Я уже десять минут за вами наблюдаю!
Я про себя пожелал, чтобы Солянка немедленно сгинула. Растворилась в воздухе, провалилась сквозь землю, вылетела ракетой через потолок — все равно, лишь бы исчезла! Нежный, невесомый поцелуй Йоши оставил во мне потрясающее чувство. Мне хотелось ощущать этот поцелуй до самой последней капли, и чтобы никто не мешал. Но Солянка этого допустить, конечно же, не могла.
— Никогда бы не подумала, что ты такой жестокий, — сказала она. Ее глаза были полны слез. Подбородок и нижняя челюсть ходили ходуном. — Ну скажи хоть что-нибудь!
Слезы потекли у нее по щекам, двойной подбородок трясся так, словно она слишком долго просидела в холодной воде.
Какой-то разумный внутренний голос сказал мне: «Не сдавайся! Не поддавайся! Если не поддашься — проблема номер один будет решена!»
К сожалению, я редко слушаю свой внутренний голос. Я пробормотал:
— Ну перестань, перестань! Ничего ж не произошло!
Так я проворонил реальнейший шанс безболезненно расстаться с Солянкой. Она еще чуток повсхлипывала, взяла у меня носовой платок, измазала его соплями и призналась, что жутко ревнует, потому что дико меня любит. Конечно же, она знает, что поцелуи в щечку не считаются, тем более что чмокнул не я, а «приставучая девка». И она просит простить ее «срыв».