Чередой пролетели сырая осень, снежная зима и наступила звонкая весна. Весело
журча ручьями, она растопила сугробы и унесла зимнюю тоску. Пробудились ото сна
деревья, вернулись перелётные птицы, набухли почки – наступило преддверие лета.
Анасташа, тяжело переваливаясь, вышла на крыльцо и вдохнула полной грудью
чистый прохладный воздух. Одной рукой придерживаясь за поясницу, а другой за
резные перила осторожно спустилась, опасаясь поскользнуться на влажных ступенях.
Доковыляла до лавки и грузно присела. Рядом тут же вспрыгнула Мурка и, прищурив
изумрудные глаза, подлезла головой под руку. Круглый животик делал кошку похожей
на сказочного колобка, она тоже была на сносях. Некоторое время они так и сидели,
нежась на весеннем, вовсю пригревающем солнышке.
Внезапно нутро скрутило болью.
– Мама! – вскрикнула Анасташа, вскочив и испуганно округлив глаза. – Мама-а-а!
Каррон, как мог, готовил Анасташу к расставанию с ребёнком. Его сердце то и дело
сжимала безотчётная тоска, но он с самого начала был к этому готов. Он – Защитник, и
сам вырос в Ордене.
Момент настал. Молодой отец, необычайно бледный, наблюдал, как его любимая
крепит материнское сердце, с трудом сдерживаясь.
Анасташа стояла с высоко поднятой головой, не опуская взора. Даром что глаза
блестят от непролитых слёз, а ногти впиваются в ладони – боль отрезвляет, придавая
сил вести себя достойно. Не опозориться и не опозорить.
Открылась дверь, и проём на миг заслонила высокая фигура. Настоятель Махаррон
шагнул внутрь. Скрипучий голос произнёс:
– Великая честь этому дому! Здесь был рождён новый Защитник. Хвала и почёт
женщине, чьё чрево взрастило его, – он степенно поклонился в знак уважения. Приняв
ответный поклон, осмотрелся и прошёл прямо к обвешанной оберегами колыбели.
Осторожно вынул голенького розовопопого карапуза. Заглянул в мутноватые,
подёрнутые младенческой поволокой, глаза.
– Нарекаю сие дитя именем Нааррон. Пусть сердце его впредь останется чистым,
как и в миг рождения!
Младенец вдруг сморщился и огласил избу неожиданно громким криком. Анасташа
едва заметно дёрнулась, подавив порыв броситься к ребёнку, но Огин с Желаной,
доселе тенями застывшие рядом, синхронно придержали дочь за руки. Каррон подал
лоскутное одеяльце и старый Защитник завернул в него внука.
Сопровождающие Защитники ждали за порогом, Махаррон передал им младенца,
и те направились к лошадям. Повернувшись к хмурому семейству, Настоятель хотел
было попрощаться, как вдруг из-за тряпичной перегородки раздался подозрительный
звук.
– Что это?
Махаррон прикрыл дверь, вернулся в горницу и отдёрнул занавеску.