Да только невозможно это. Таким, как Каррон, запрещено заводить семьи. Недаром
в песне о Раггальде Защитнике поётся, как ради любимой покинул он деревню, да тем
самым обрёк её жителей на погибель. Когда влюблённые сбежали, пришла Стая и
вырезала всех до единого. Ферита – возлюбленная Раггальда, узнав о том, утопилась в
реке. Защитник три дня и три ночи горевал, обнимая холодное тело. А потом, развеяв
её прах над обрывом, бросился на собственный меч.
Каждый раз Анасташа, заслышав протяжный, исполненный тоски напев, не могла
сдержать слёз. Может, оно и к лучшему! Так хоть доживёт век старой девой, зато никто
руку не поднимет, да постель с немилым делить не придётся.
Ташка дошла до реки и поставила ушат на деревянные мостки. Принялась
раскладывать белье. Губы сами зашевелились, над водой полилась тихая «Песнь о
Раггальде». Изредка утирая плечом слёзы, девушка старательно работала, постепенно
успокаиваясь. В Последнее время то и дело не давала покоя мысль: не поддаться ль на
уговоры матери, не уйти ли в Вороньи Гнёзда или ещё куда? Желана думала, что в
другом месте дочери не побоятся выказывать знаки внимания, и та постепенно оттает, а
там уж до сватов дело дойдёт. Сама же Анасташа надеялась, станет легче, если она не
будет больше видеть Каррона. Не зря же говорится: с глаз долой – из сердца вон.
Солнце стояло в зените, когда выполоскав в проточной воде и развесив
выстиранное бельё на верёвках, растянутых между ветками, растущих по берегу кустов,
Анасташа устало выпрямилась. Поясница затекла, пот струился по спине, подол
просторной льняной рубахи расшитый обережным узором вымок и лип к ногам.
Никого вокруг не было, только птицы вяло переговаривались, попрятавшись от
жары в ветвях. Домой возвращаться не хотелось, и Анасташа, оставив ушат и валёк тут
же под кустом – прихватит на обратном пути – решила подняться выше по течению к
тихой заводи. В деревне место это называли Девичьими купальнями. По негласному
уговору женщинам там можно было плескаться без опаски. Мужики заявлялись, только
если шутить, да подглядывать, но такое редко случалось. Пойманного охальника били
всем миром, чтобы неповадно было. А не много удали – сначала получить на орехи от
голых баб, а потом ещё подставить рёбра под мозолистые кулаки их заступников.
У купален Анасташа распустила шнурок на вороте и скинула с себя рубаху,
прополоскала её тут же. Крепко выжав, встряхнула и повесила на куст с той стороны, где
сильнее припекало солнце. В прохладную воду окунулась сразу не медля. Рыбкой ушла
на глубину. На середине заводи вынырнула на поверхность и поплыла на спине.