После недолгого ошеломленного молчания Чез и Дейв опомнились и снова принялись гавкать, а Стэн издал звук, которого я никогда еще не слышала от собаки: он пронзительно заскулил и заверещал. Этот жалобный визг на высокой ноте ничем не напоминал его обычный басовитый лай. Охватившая меня вспышка гнева и возбуждения постепенно сменялась испугом – я вдруг поняла, что запустила когти в физиономию Стэна так глубоко, что теперь не могу их вытащить. Я всем своим весом повисла на передних лапах, но это не помогло. Я попыталась упереться задними лапами Стэну в грудь, в надежде, что оттолкнусь и смогу отцепиться, но стоило мне только коснуться пса, как он стал в ужасе пятиться, боясь повторной атаки.
Прошла, как мне показалось, целая вечность, пока шум и гам не привлекли, наконец, внимание Роба и он не появился в дверях.
– Какого дьявола, что вы здесь устроили? – напустился он сначала на Чеза и Дейва, а затем ошеломленно уставился на нас со Стэном. Мы все еще не могли расцепиться, я лихорадочно пиналась задними лапами, а Стэн мотал головой из стороны в сторону, тщетно пытаясь освободиться.
– Что за?.. – пробормотал Роб, не веря своим глазам. А потом заржал, да так громко, что Чез и Дейв снова затявкали. – Ну и кошка, вы только гляньте – настоящий чертов ниндзя!
Восклицая и хохоча, он вытащил из кармана мобильник и стал снимать сцену расправы.
Очевидно, унижение от того, что хозяин его осмеял, было настолько нестерпимым, что Стэн с такой силой замотал головой и, наконец, стряхнул меня. Я отцепилась, вырвав напоследок полоску кожи из его мясистой морды. Пес взвизгнул как щенок и со всех ног помчался прочь, а я взлетела на кухонный стол и оттуда прыгнула на спасительно высокий холодильник.
Роб спрятал в карман телефон и, все еще похохатывая, вернулся в гостиную. За ним, подпрыгивая от возбуждения, устремились Чез и Дейв.
Сердце мое колотилось так бешено, что, пытаясь успокоиться, я начала умываться. С одной стороны, я чувствовала себя триумфатором, одержав сокрушительную победу над собаками. Но в то же время мне было очень стыдно за то, что я натворила. Подумать только, я превратилась в злобную фурию, ничем не лучше этого грубого пса, на которого напала. Я усердно намывалась, спеша смыть собачий запах со своих лапок. Что подумала бы Марджери, если бы увидела, как я веду себя теперь? Та Молли, которую она знала, вообще не выпускала когтей, ни разу никого не оцарапала, и тем более не лезла в драки с собаками вроде Стэна. Я доказала псам, что не дам себя в обиду, но какой ценой? Мое достоинство пострадало.