Мой спутник держал меня за руку, а я тем временем надел очки. Никто не смеет попадать в сеть, не оказав ни малейшего сопротивления.
— Паш, — глаза мальчика смотрели испуганно и остекленело, — ты говоришь как Андрей. Только он никогда так красноречиво не выражался, он просто любил говорить, что встречник — это все мы и каждый в отдельности. А вместе, в одном человеке, незнакомец примеряет нас как маски на карнавале, но ни в ком не может понять естества, истинной сущности, искры Божьей. От того и странствует который год.
— Правильно, ведь борозды на схеме подобно царапинам на стекле — не способны обладать ценностью и бессмертием. То есть, в сущности, отличий нет.
— Но Андрей также говорил, что раз существует то, почему мы так тоскуем хотя бы в качестве абстрактного понятия, следует считать его реальным, пусть и не здесь. Окружающих следует видеть как символы. Любое лицо, дела индивида, события в его судьбе, все чувства и мысли — образуют знак, эквивалентный той внутренней сущности или той мечте о внутренней сущности, которую лелеет встречник. Да и вообще той мечте, что есть в каждом из простых горожан, только им думается от страха, будто она уже воплотилась. Недаром повсеместный культ личности и ценности индивидуальности кружит головы. Отними у прохожих их души, и начнётся война. Они кинутся и тебя же первого растерзают.
Максим закашлялся и, недоверчиво косясь по сторонам, продолжил. Откуда-то стали скапливаться какие-то неприятные сомнительные типы.
— Из тех пустот, откуда приходит твой жених-демон, миллиардами свечей в своё время было вызвано подобие наших душ. Мечты затаились в большинстве живущих. Гибель хоть одной из них уже превращает человека во встречника, а если умрут разом множества — стремительный и априори бесплодный поиск естества приведёт к волне самоубийств и жестокости. Пусть неясна земля, с которой к нам явились мечты, нужно собой как символами приближать её в качестве Царствия Небесного.
— Хе-хе, а ты подумал, что приближать будет просто нечего, если люди не испугаются и не потеряют ориентиров? Жертв не удастся полностью избежать, но сейчас тысячи существуют ради сиюминутного, что согласно всем религиям приведёт их в ад. Я считаю, имеет смысл утопить город в крови, но спасти мечты из зазеркалья.
Кроме того, — мой голос стал необычайно жесток, — мы говорим о коллективных мерах спасения, но существуют ведь и личные. Мне кажется, спасти собственную душу — проще, чем найти источник уникальности для миллионов. Нужно только уничтожить в себе незнакомца. Понять, что внутри шаблонно и схематично, и сжечь это на горниле своих страстей.