Но все обошлось, дни карлика были сочтены, и он сам отпустил меня».
Всеволод, конечно, не стал рассказывать, как Култуш обращался к нему, как Богу-человеку. Карлик был уверен, что его месть, вело божье провидение.
— Скоро я буду свободен, а ты расскажи тем, кто после нас, о найманах, меркитах, и обо всех племенах, которые словно дым от костра канули в небытие. Подари им, и мне память потомков. Я знаю, ты сможешь.
Всеволод продолжил рассказывать об обычаях в войске монголов, и наконец, о своей встрече с великим Чингисханом.
— Простите, Всеволод Анатольевич — это о ком это вы?
— Ну как же коллеги, великий Темучин.
— Чем же он велик? Ни я, никто в этом зале не знает ни правителя, ни ученого с таким именем.
Сказать, что на Севу обрушилось небо, значит, ничего не сказать.
Сбылось, то чего так желали: он, шут, Гаухар и, словно постарев на тысячу лет, ученый вышел из аудитории, под гул осуждения ученого совета.
Но ему хотелось кричать от счастья: «Мы встретимся, любимая, я в это верю».
Защита была провалена, а учитель разочаровался в Севе.
Почему-то именно на профессора Розенкранца Севин эксперимент не подействовал. Он помнил все.
— Мой, юный друг, что вы взъелись на рыжего азиата? Александр Македонский вами признан, за то, что высшая каста — эллин? Наполеон — чудо герой, если говорит по- французски? Нет, вы ненавидите именно Чингисхана. Да, он не помогал ученым, как Тамерлан, но он был очень практичен, он брал у всех завоеванных народов все лучшее. Сам, будучи оголтелым атеистом, он не разрушал наши церкви. Все же другие приходившие в наши земли, стремились в первую очередь разрушить наши церкви, и души.
— Может Вы и правы, мне горько, что мой народ, был нищ, разобщен и покорен. Сколько детей так и не стали взрослыми, не стали счастливыми.
— Но вы — то ученый, Вы должны понимать, что не созрели еще исторические условия для объединения славян.
— Я не могу простить, память моей крови не может простить.
— Сева, сколько таких ксенофобов история отправила на свалку. Вы, вряд ли, сможете быть историком, вы нарушили главное правило — не вмешиваться в прошлое.
Вот так, Всеволод Шишков не защитил диссертацию в Институте военной истории.
Правда, ходят слухи, что его пригласили в одно секретное ведомство, где его таланты, возможно, найдут применение.
Они встретились на набережной, Сева сидел уже почти сутки, на лавочке у парапета, сердобольный Юрасик, носил ему пирожки и компоты из студенческой столовой.
Шел нудный осенний дождь, Сева промерз, и впал в полудрему, когда его лба коснулась горячая ладонь. Из пелены дождя сначала проступала рука, потом знакомый силуэт. И вот же Сева подхватил Гаухар на руки, прижал любимую, готовый защитить от всех потусторонних сил.