Рядом с апой сидел шаман, и пил свежий кумыс.
— Это та самая девочка, которая любит танцевать?
— Да, всевидящий.
— Жаль, что так и не вырастет, не вскормит грудью сына, не увидит внуков.
— Подари ей хотя бы любовь, будь великодушен.
— Ее предназначение месть.
Гаухар подошла к очагу, шаман встал, и она увидела какой он огромный, и не человек вовсе.
— Смотри в огонь! — закричал дух неба.
В огне на девочку смотрели остывающие глаза брата — близнеца.
— Иди в будущее, там тебя ждет встреча с повелителем времени. Ты будешь уже достаточно взрослой, чтобы зажечь в его сердце пламя любви, и жажду мести. Вы разделите поровну и любовь, и месть. А что будет с любовью, когда месть осуществится, этого мне видеть не дано. Может, ты вернешься под ту самую кибитку, и брат твой выживет. Где найдешь, а где потеряешь, не знает никто. Лети в будущее и помни, тебе не встретить брата даже в стране мертвых, пока память о Чингисхане будет жива.
Настоящее
Та ночь любви была единственной. Гаухар исчезла, растаяла, как утренний туман, ее подружки сказали Всеволоду, что она уехала домой, не выдержала нагрузок.
Но он твердо знал одно, как только все те, кем он был в краткие мгновения прошлого, и их племена и народы будут отомщены, Гаухар вернется! Иначе, зачем, все это: страдания, боль, если это не дорога к счастью?
Всеволод проснулся и, включив ноутбук, зашел в интернет, набрал в поисковике ненавистное имя. Ни одного сайта по запросу не найдено. Сева набирал раза три, интернет не знал, кто такой Чингисхан-Тэмуджин.
Он листал учебники, свою научную работу, нигде не упоминалось ненавистное имя.
И наконец, этот день настал, день защиты проекта «Забыть Чингисхана».
Сева старался не смотреть в лица ученых мужей, радующихся, словно дети новой игрушке.
— Ну, юноша, начинайте. Честно признаться, удивлен вашей живучестью, ведь даже страховые компании отказались с вами связываться.
— Порадуйте стариков, — поддержали профессора его друзья, приглашенные, на защиту диссертации, любимчика самого лауреата Нобелевской премии.
Сначала Сева рассказал об обычаях кочевых племен, потом перешел к описанию самого путешествия во времени:
«В образе шамана, было легко, тот ни чему не сопротивлялся, а присутствие второго я, в себе, считал даром небес.
С палачом было совсем легко, настолько его мозг был примитивен. С девчонкой было непросто, ее панический страх и желание смерти мешали, но встречи с объектов ненависти так и не случилось.
Просто и в то же время сложно, было с шутом Култушем. Его душа, характер настолько преобладали над моим, что в какой — то момент я испугался, что не вернусь уже никогда, никогда не стану прежним Всеволодом Шишковым.