– Бог?
– Кто его знает? Может, и Бог, но я за свои прожитые года никогда его не видел. Нас учили и воспитывали атеистами, однако, когда немец давил танками, зарывались в землю как кроты, молились в окопах все как один. Даже замполит, человек, которому не положено было упоминать о религии.
Он усмехнулся и вытер пальцами сухие тонкие губы.
– Мы с твоим дедом долго служили вместе, и когда часть попала к окружение, были в плену.
– Скажите, Николай Иванович, каким был дедушка? Я была маленькая, когда он умер, и ничего о нем практически не знаю. Бабушка рассказывала, что он был героем, в фашистском плену, и не растерял боевого духа, всегда поддерживал других бойцов.
– Каким он был? – Маша смотрела на старика не моргая. – Знаешь, Мария, таких людей сегодня просто нет. Я расскажу тебе один случай, который я помню до сих пор. Он как кость застрял у меня в горле. Так вот, сидим мы обедаем на развалинах какого-то городишка в Европе. Повар сварил кашу с тушенкой, и аппетитный запах разносился по всей округе. И тут из всех завалов стали выползать словно мыши немецкие дети. Грязные, оборванные, голодные. Кто-то едва стоит на ногах, кто-то тут же упал и лежит. Солдаты головы опустили и вроде бы не замечают детей. Многие, нагнувшись над своими мисками, повернулись к ним спиной и молча молотили ложками. И только твой дед поднялся и позвал мальчонку. Тот не поверил, и стоит моргает огромными голодными глазищами. В грязном до колен бушлате, порванной шапке, весь чумазый, словно трубочист. Тогда он сам к нему подошел и отдал миску с кашей. Мальчик не удержал ее в руках, и она упала на землю, и каша расплескалась по траве и камням. Дети бросились на землю и принялись, словно собаки, есть кашу. Мимо проходил генерал Никифоров, и когда увидел эту картину, чуть не отдал под трибунал командира взвода. Мне до сих пор, Мария, стыдно, что тогда я свой кусок хлеба спрятал в карман и не угостил ребят.
Он немного помолчал.
– Я тебя спрашивал о чемодане. И напугал своим вопросом. Наверно, бог знает, о чем ты подумала в тот момент. Я тебе хочу рассказать и эту историю. Как мне и твоему деду доверили дело государственной важности.
В лес, где стоял наш партизанский отряд, привезли из Керченского музея золото. Его уложили в дерматиновый чемодан, оббитый внутри крепкой фанерой. Внешний вид у него был совершенно обычный. Содержимое же чемодана состояло из семисот шестидесяти золотых изделий. Тяжеленный страшно, ей богу. В отряде про чемодан знало ограниченное количество людей. И в этом кругу доверенных лиц был я и твой дед, командир да казначей. С этим чемоданом находился казначей из банка. Это был неприметный боец, который совершенно не выделялся среди солдат.