— Не желаете ли выпить? — Он кивнул через плечо на буфет, где стройными рядами стояли бутылки и стаканы, выстроенные по размеру. Грей улыбнулся немецкой аккуратности, но налил небольшую порцию коньяка себе, и взглянув на широкую спину Стефана, несколько больше своему другу.
Некоторые из бутылок были наполовину пусты, и он задался вопросом, как долго уже Стефан в Лондоне.
Сидя перед камином, они молча потягивали свой коньяк и глядели на пламя.
— Очень любезно с вашей стороны было пойти со мной, — наконец сказал Стефан, — я не хочу сегодня оставаться одному.
Грей почал плечами:
— Я сожалею только о том, что нас свела вместе эта трагедия, — сказал он то, что думал. Он поколебался. — Вы… очень любили жену?
Стефан слегка поджал губы.
— Ну… я, конечно, скорблю по Луизе, — сказал он с большим равнодушием, чем ожидал от него Грей. — она была прекрасная женщина. И отличная хозяйка. — Слабая печальная улыбка тронула его губы. — Но больше всего я переживаю о наших бедных детях.
Грей заметил тень, набежавшую на его широкое лицо, ясное и чистое, как у тевтонского святого.
— Элиза и Александр… они потеряли свою мать, когда были совсем маленькими, и они так полюбили Луизу; она была прекрасной матерью, была добра к ним, как к собственному сыну.
— Ах, — сказал Грей. — Зигги? — Он знал юного Зигфрида, сына Луизы от первого брака, и улыбнулся своему воспоминанию.
— Зигги, — согласился фон Намцен и тоже улыбнулся, но улыбка вскоре исчезла. — Ему пришлось остаться в Левенштейне, конечно, ведь он наследник. И это тоже плохо для Лизхен и Сашхен, они любили его, а теперь потеряли. Так что лучше для них пожить с моей сестрой. Я не мог оставить их в Левенштейне, но их лица, когда я прощался с ними сегодня…
Его собственное лицо на мгновение сморщилось, Грей машинально потянулся в карман за платком, но фон Намцен похоронил свое горе в стакане и снова обрел контроль над собой.
Грей поднялся и тактично повернулся к нему спиной, доливая себе коньяку и рассказывая что-то незначительное о своем племяннике, которого прозвали Оливером Кромвелем, за то, как он терроризировал всю семью.
— Кромвель, — фон Намцен прочистил горло, его голос звучал сипло. — Это английская фамилия?
— Совершенно английская. — Рассказ о лорде-протекторе благополучно привел их в безопасные воды, хотя Грей ощутил легкий укол горечи; он не мог думать о юном Кромвеле, не вспоминая Перси, своего сводного брата и бывшего любовника. Они оба присутствовали при рождении юного Кромвеля, и его описание их впечатлений заставило Стефана рассмеяться.