— Может быть, она узнала о крупном поражении немцев, о котором мы еще не слыхали?
— Да, да… это что-то ужасное, — лицо Марты вдруг сморщилось. — Если бы она не была проклятой немкой, мне, право, было бы жаль ее.
— Я никогда раньше не видала ее плачущей, — задумчиво сказала Клотильда, продолжая теребить простыню. — Она гордая женщина. Ей должно быть вдвойне тяжело.
— Гордыня до добра не доводит. Пожалела бы она нас, если бы мы сдались первыми? И все-таки я должна согласиться… Ба! Давайте-ка продолжим глаженье.
Рано утром в воскресенье маленькая кавалькада, спустившись с гор, приблизилась к миссии.
Предупрежденный Иосифом о ее прибытии, отец Чисхолм поспешил к привратницкой, чтобы встретить Лиучи и его трех спутников, которые прибыли из деревни Лиу. Он сжал руки старого пастуха так, словно никак не мог выпустить их.
— Вот это истинная доброта. Милосердный Бог благословит вас за нее.
Лиучи улыбался, простодушно радуясь теплому приему.
— Мы бы приехали раньше, но нам пришлось долго собирать пони.
С ними было около тридцати низеньких лохматых горных пони, но не оседланных, с большими двойными корзинами, прикрепленными ремнями к их спинам. Пони с удовольствием жевали сено, которое для них набросали. На сердце у священника стало легче. Он заставил мужчин закусить тем, что жена Иосифа уже приготовила в привратницкой и сказал им, что после еды они должны отдохнуть. Потом Фрэнсис нашел в бельевой преподобную мать, где она молчаливо выдавала недельный запас белья — простыни, скатерти, полотенца — Марте, Клотильде и одной из старших учениц. Отец Чисхолм больше не пытался скрыть свое удовлетворение.
— Я должен подготовить вас к перемене. Так как нам грозит голод, мы отправляемся в деревню Лиу. Там, уверяю вас, вы найдете настоящее изобилие… — он улыбнулся. — А вы, сестра Марта, прежде чем вы вернетесь, вы узнаете там множество способов приготовления баранины. Я знаю, вам там понравится. А что касается детей… это будет для них чудесными каникулами.
Сначала они были совершенно ошеломлены. Потом Марта и Клотильда заулыбались, поняв, что это нарушит монотонность их жизни, — их уже влекло и захватывало предстоящее приключение.
— Вы уж, конечно, думаете, что мы соберемся за пять минут, — добродушно проворчала Марта, впервые за много недель поглядывая на преподобную мать, словно ища ее одобрения.
Это был первый слабый жест, зовущий к примирению, но Мария-Вероника, стоящая рядом, не сделала ответного жеста.
— Да, вы должны поторапливаться, — отец Чисхолм говорил почти весело. — Малышей упакуют в корзинки, а другие будут поочередно ехать верхом и идти пешком. Ночи сейчас теплые и хорошие. Лиучи позаботится о вас. Если вы сегодня выедете, то через неделю уже будете в деревне.