Мужчины уставились на нее большими глазами.
– Доктор Мингониус ничего такого нам не говорил, – сказал другой охранник.
– Может, забыл… Он еще просил передать, чтобы вы на всякий случай связали дона Юлия покрепче. Как сегодня днем.
Стражники поговорили о чем-то между собой, а потом поклонились Маркете и вошли в комнату. Она осталась в коридоре.
Сначала за тяжелой дубовой дверью раздался громкий смех, потом голоса зазвучали тише. Девушка улыбнулась – какая все же перемена произошла с доном Юлием за последние недели, и как…
В конце коридора мелькнуло что-то белое. Она!
Женщина-призрак смотрела на Маркету, делая знаки руками в черных перчатках. Что ей нужно?
Ответить на эти требовательные жесты дочь цирюльника не успела – дверь вдруг отворилась, и стражники вышли из комнаты.
– Тихий сегодня, послушный, – сообщили они, удивленно поглядывая на уставившуюся в пустой коридор Маркету. – Наверное, кровопускание так подействовало. Даже руки сам протянул.
– Спасибо, – сказала целительница и жестом попросила их не входить вместе с нею. – Если что-то понадобится, я крикну.
Дверь закрылась, и Маркета перевела дух. От пола пахло воском, а в воздухе еще витали ароматы жареной баранины и красного вина. В светильниках на стене трепетал огонь. Как и несколько часов назад, дон Юлий сидел, привязанный, в новом кресле для кровопускания. Лицо его освещала горящая свеча.
– Добро пожаловать, Маркета! Чем обязан твоим вечерним визитом? – поинтересовался он.
У девушки же вдруг не нашлось нужных слов для ответа. А знала ли она вообще, зачем пришла сюда? Из-за матери, которой не терпелось сделать ее любовницей Габсбурга? Или ей самой так хотелось сказать ему, что она через два дня уезжает в Прагу? А может, она пришла извиниться за случившееся утром? Или потому, что ей так хорошо запомнился вкус его поцелуев?
– Я… я принесла вам пирожков, – произнесла она наконец. – Моя мама испекла днем…
Ее пациент снова рассмеялся.
– Пирожков? Ах, эти деревенские пирожки, такие свеженькие, такие сладенькие! Как и кое-кто еще в Чески-Крумлове. Разве я не говорил, что сегодня утром ощутил вкус сахара на твоих губках?
– Ш-ш-ш! – Маркета с опаской оглянулась на дверь.
– О, не беспокойся, твоему секрету ничто не угрожает! Они услышат тебя, только если закричишь. Подойди поближе, тогда мы сможем перешептываться.
Девушка села на стул, но на некотором удалении от принца.
– Ну же, сядь ближе! – принялся уговаривать ее тот. – Как ты собираешься кормить меня пирожками на таком удалении? Посмотри, я связан и не смогу тебя обидеть!
Гостья пододвинула стул поближе, царапнув при этом ножками по полу, и сама вздрогнула от раздавшегося скрежета. Запах вина в дыхании Юлия сделался сильнее. Он, должно быть, много пил.