Внезапно Юлий замер, выпучив глаза, как будто увидел что-то ужасное. Однако уже в следующее мгновение эти глаза сузились в злые щелочки.
– Ты… ты – шлюха! Ты стоишь между ними в зеленой воде, ожидая своей очереди! Ожидая, когда султан возьмет тебя!
– О чем вы говорите? Какой султан? Какая зеленая вода? – воскликнула Маркета. – Отпустите мою руку… пожалуйста!
Больной схватил ее за плечи и встряхнул так, что у нее качнулась голова.
– Ты предала меня!
Он потащил ее к кровати, хрипло, шепотом, повторяя:
– Ты – шлюха! Но ты не достанешься ему. Ты никому не достанешься! Только мне!
Бастард швырнул ее на постель, прижался лицом к ее горлу и груди, накрыл ее собой. Всю. Он целовал ее, лизал, а потом стал кусать. Кусать ее груди.
– У-у-у! Вы делаете мне больно! Дон Юлий! – едва сдерживая крик, пробормотала Маркета.
Пациент зажал ей рот широкой ладонью.
– Молчи! – Голос его звенел холодной злостью. – Ты все испортила.
Он задрал ей юбки, верхнюю и нижнюю, и принялся рвать белье.
– Дон Юлий! Нет! Нет!
Не такой любви ждала Маркета.
Что-то ударило ее между бедер.
– Нет!
Джулио не ответил – он только сопел. Как зверь.
Резкая, обжигающая боль пронзила его жертву внизу, между ног. Она почувствовала, как порвалась ее тонкая, нежная плоть.
Маркета вертелась, дергала из стороны в сторону бедрами, отталкивала руки и плечи больного, но он все сильнее и сильнее давил ее внизу, врывался все яростнее, врезался все глубже. И рычал, рычал.
– Отдай мне тайну Книги! – прохрипел он ей в ухо. – Ты, сука Темного мира, дай мне ответы!
– Я не знаю! Клянусь! – пыталась вырваться целительница.
– Ты отдашь мне код! Отдашь! – Принц стал двигаться еще резче, словно хотел пронзить ее всю. – Как ты смиряешь голоса? Как заставляешь их умолкнуть? Говори!
Маркета всхлипнула от боли и посмотрела в его глаза, горящие яростью и безумием. Она слышала только его хриплое дыхание, рваное, обжигающее ей уши…
Несчастная зажмурилась, отказываясь смотреть на чудовище, зверя, который насиловал ее.
Потом он вдруг затрясся.
Этого ли хотела для нее мать? Вот он, Габсбург, у нее между ног. Она не чувствовала ничего, кроме боли и пустоты. И ужаса.
Тяжело дыша, Юлий скатился с нее. Теперь в его дыхании было что-то протухшее.
Горячие слезы текли по щекам девушки. Безумие ушло из глаз больного, мышцы на его лбу расслабились, пульсирующая вена сузилась до едва заметной зеленовато-голубой ниточки.
Он поднялся и посмотрел на целительницу – пристальным, растерянным взглядом.
– Почему… почему ты плачешь?
– Я… я не хотела этого. Не хотела, чтобы это случилось… так.