Маркета крепко-крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, то уже снова была сильной и невосприимчивой к его мольбам, но и не настолько глупой, чтобы позволить ему увидеть ее силу. Она была готова встретить свою судьбу и готова играть свою роль до самого последнего мгновения.
Послеполуденный отдых был устроен в малиновой столовой под сверкающими канделябрами. Дон Юлий настоял, чтобы Маркета сидела с ним рядом и чтобы их локти соприкасались. Разлучиться с ней хотя бы на миг было для него невыносимо.
Он наливал ей вина, кормил ее с рук, облизывая пальцы после того, как они касались ее губ; угощал ее свежими устрицами из далеких морей, завернутыми в морские водоросли на ледяной стружке, выдавливал лимоны из Испании на прозрачное мясо моллюсков и просил посмаковать кисло-соленый вкус на языке, прежде чем проглотить дары океана, которого Маркета никогда не видела. Они ели фрукт, называемый апельсином, который принц очистил острым ножом одним длинным, спиральным витком. Он клал девушке в рот дольки этого фрукта, и тот взрывался у нее на языке острым, пикантным вкусом.
– Шоколад. Привезен из Америки, – предложил он ей затем следующее лакомство. – Деликатес королевского двора.
Маркета облизала пальцы, дивясь насыщенному вкусу. Вино растеклось по ее жилам, и она улыбнулась. Если здесь ее ждет конец, что ж – она насладится каждым последним мгновением.
Дон Юлий потчевал ее до тех пор, пока она уже не могла больше проглотить ни кусочка. Он поцеловал ее ладони и заглянул ей в глаза, а потом попросил разрешения на минуту удалиться. Когда он вернулся, в руках у него была книга.
«Наконец-то я увижу Книгу Чудес и женщину, которую ему напоминаю!» – подумала Маркета сквозь винный дурман.
Но это была вовсе не Книга Чудес, а какая-то другая. Принц открыл ее на титульном листе, и она прочитала: «Молот ведьм, уничтожающий ведьм и их ереси, подобно сильнейшему мечу»[8].
– Что это? – спросила девушка.
– Кто-то занимается колдовством, – ответил Юлий заговорщическим шепотом. – Какая-то ведьма колдует против меня, я уверен. Я чувствую, что на меня направлено какое-то зло. И когда я найду эту ведьму, то уничтожу. Она будет гореть на костре, а вместе с ней сгорят и мои демоны. А потом мы уедем в Прагу, поженимся в граде и будем жить долго и счастливо.
Маркета похолодела. Она подумала об Аннабелле и о своей умирающей тете. Вспомнила, как знахарка потребовала локон волос принца, вспомнила вонючее зелье, которое булькало в очаге над огнем, когда она уходила из дома на улице Длоуха…
Огромный обеденный стол тянулся вдаль. На другом конце девушка увидела Якоба, пристально наблюдающего за происходящим из полумрака коридора, а в свете мерцающего на стене факела разглядела висящий над ним портрет. У женщины на портрете, одетой в белое платье с серым поясом, была такая бледная кожа, какой дочери цирюльника еще никогда не доводилось видеть.