С каким удовольствием эрцгерцог переложил бы это тяжкое бремя на плечи старшего брата! Но Праге не было никакого дела до Венгрии с ее выжженными полями, с ее ранеными и убитыми… Король Рудольф тратил золото на алхимиков, астрологов и мистиков. Отвернувшись от Венгрии, он умыл руки и предоставил Матьяшу и его союзникам заботиться о защите страны.
Весь интерес короля к Венгрии сводился к тому, чтобы обложить налогами и загнать в нищету протестантское большинство, изо всех сил старавшееся спасти древнее королевство. Если б не помощь Петра Вока Рожмбека, вложившего огромные средства в турецкую кампанию, османы уже давно заняли бы Моравию, Богемию и Вену.
Над далеким холмом поднялась тонкая струйка дыма. Жеребец заржал, несомненно, почуяв запах кобыл в неприятельском лагере.
«Нападем на рассвете, – подумал Матьяш. – Если окружим лагерь и отрежем путь отступления на Буду, то, может быть, и остановим их дальнейшее продвижение в Венгрию. Вечером посланные на север и восток разведчики, скорее всего, принесут известия о других вражеских отрядах, ведь османы никогда не задерживаются на одном месте надолго – они всегда на марше…»
Эрцгерцог повернул коня в сторону лагеря: пришло время вместе с командирами спланировать утреннюю атаку.
Но прежде чем пришпорить Дуката, он еще раз обвел взглядом усыпанные цветами долины и пологие зеленеющие холмы. Когда-нибудь все это будет частью его королевства. Когда-нибудь он сам будет править здесь как властитель Священной Римской империи.
В Праге у него было много шпионов, так что Матьяш был в курсе всех последних новостей. В последнее время они приезжали на венгерский фронт особенно часто, принося одну и ту же весть, спеша обменять на серебро то, что узнавали благодаря длинным языкам и чутким ушам.
Сын короля, дон Юлий, безумен! Пражане плюют и свистят ему вслед, когда тот бродит по городским улицам, однако же император не предпринимает ничего, чтобы усмирить своего отпрыска.
Любимый сын Рудольфа был его ахиллесовой пятой. Осведомители пересказывали Матьяшу отвратительные истории со скандалами на улицах Праги и Вены и в борделях обоих этих городов, жуткие слухи о тронувшемся рассудком бастарде, которого боялись даже шлюхи.
И вот теперь, как давали понять знающие люди, Рудольф решил-таки заключить дона Юлия в тюрьму.
Узнай своего врага, говаривал Надашди. И найди его слабое место.
«Придет день, – подумал Матьяш, – и мой юный племянник поможет мне предъявить права на трон». Он повернулся и с улыбкой встретил наконец-то догнавшую его свиту.