С усилием вздохнув, Маркета наклонилась вперед и принялась широкими кругами натирать мылом грудь и живот Якоба.
– А-а-а-а… – застонал тот.
Банщица обошла табурет и встала перед ним. Посмотрела вниз. Слегка возбужденный, его пенис лежал между ног, а темные, густые волоски поднимались к пупку густой, темной дорожкой. Затем Маркета подняла взгляд к поблескивающему под мыльной пеной серебряному крестику на груди клиента.
Набрав воздуху, она потянулась к его паху.
И тут руки отказались ей повиноваться. Словно забыв все, что умели, потеряв уверенность и сноровку, они застыли, онемевшие и бесполезные.
Она придвинулась ближе и снова подняла руки с твердым намерением довести дело до конца, но ее пальцы как будто парализовало.
Якоб открыл глаза и увидел перед собой застывшую девушку с бледным от страха лицом. Подавшись вперед, он осторожно взял трясущиеся, мыльные и мокрые руки банщицы в свои и посмотрел в ее полные ужаса глаза.
– Тебе не обязательно притрагиваться ко мне, слечна, – негромко сказал он. – Я сделаю все сам.
В глазах у девушки защипало. Маркета хотела вытереть слезы, но Хорчицкий держал ее руки в своих ладонях, как двух попавших в силок, трепыхающихся птах.
– Ладно, – прошептала она. – Только, пожалуйста, не говорите моей матери. Пообещайте, что не скажете.
– Обещаю. – Присмотревшись повнимательнее, Якоб понял, что кроется за пеленой слез в серо-голубых глазах. – Твоя мать рассчитывает на прибавку, да?
Маркета молча кивнула.
– Она ее получит, – мягко сказал он. – Принеси воды ополоснуться.
С этими словами мужчина выпустил ее руки, и они, вспорхнув, улетели назад.
– Да, – чуть слышно прошептала девушка. – Сейчас принесу.
Вернувшись с ведерком воды, Маркета увидела, что Якоб сидит, опустив голову, и губы его неслышно шевелятся. Потом он быстро поцеловал серебряный крестик, и, когда отпустил его, тот упал на грудь, подпрыгнул и качнулся из стороны в сторону, как маятник.
– Доктор Хорчицкий, я принесла вам ополоснуться, – сказала девушка. – Если вы уже готовы…
– Да-да, конечно. Пока мыло не высохло. Спасибо.
Она полила ему на голову, плечи и спину, а потом он взял у нее ведерко и закончил мыться сам.
– Вы готовитесь принять духовный сан? – поинтересовалась Маркета, когда гость, поставив на пол ведро, отряхнул воду с лица.
– Нет, вовсе нет, – ответил тот. – Я занимаю должность придворного алхимика и врача. Тебя, наверное, вводит в заблуждение этот крест. Видишь ли, я воспитывался в монастыре иезуитов и ношу его с детских лет. Но позволь заверить тебя еще раз, у меня нет всех добродетелей, присущих священнику.