В первое мгновение лоб его прорезали морщинки озабоченности, но потом они разгладились, а лицо перекосилось от радости.
– А, да, Мингониус! Можете делать свое дело. Пустите мне кровь. Что такое несколько пиявок, если совсем скоро я снова стану свободным человеком! – воскликнул он.
– Что? – выдохнул Пихлер.
Томас с поклоном попросил разрешения прочитать письмо, и дон Юлий швырнул его в лицо доктору.
– Читайте, читайте. Вы делаете мне кровопускание и отпускаете уже здорового. Похоже, отец передумал держать меня взаперти в этом Богом проклятом замке!
Карлос-Фелипе перекрестился и коснулся губами кончиков пальцев.
– Не может быть, – прошептал он.
Прочитав письмо, Мингониус озабоченно нахмурился и передал пергамент священнику.
– Боюсь, что может. Как только мы проведем двухмесячный курс кровопусканий, его надлежит освободить, и тогда дон Юлий станет владыкой Чески-Крумлова.
Зикмунд ничего не сказал. Он думал о дочерях.
– Да, можете ставить мне ваши пиявки, – ликовал Джулио. – Но только если приведете с собой вашу премилую дочурку, ту, с чудными волосами. Так-то вот, герр брадобрей. Пусть она мне прислуживает! Желаю увидеть ее вблизи.
Он повернулся к доктору Мингониусу, и по левой стороне его лица пробежал нервный тик. Врач протянул было руку, но Юлий оттолкнул ее.
– А как же Книга Чудес? – холодно и отстраненно спросил он. – В письме упоминается о ней. Почему вы не сказали, что книга здесь, у вас?
Книгу Томас с самого начала прятал в своей комнате. С императорским сыном он вел себя осторожно, как с противником в карточной игре с большой ставкой. Сейчас настал черед сделать сильный ход.
– Книга будет предоставлена в ваше распоряжение, и вы сможете работать с ней, но только после того, как мы – я и священник – убедимся, что вы излечились и вам можно доверить сокровище столь огромной ценности. Таково распоряжение короля, – объявил медик.
Дон Юлий отвернулся, а чуть позже, когда он снова посмотрел на доктора и цирюльника, от спазма на его лице не осталось и следа – оно было спокойным и сосредоточенным.
– Приносите ваших пиявок, – сказал он уже не так громко. – И не забудьте привести девушку.
Глава 13. Письмо для Маркеты
Усталый всадник в мятой одежде и забрызганных грязью сапогах приблизился к бане. В Чески-Крумлове его не знали, но акцент указывал на то, что родом он из северных областей империи. Поперек седла лежал толстый кожаный мешок, потертый и истрепанный.
Спешившись, всадник постучал в дверь покрасневшими от холода костяшками пальцев.
Дверь приоткрылась, и выглянувшая в щель Люси Пихлерова недоверчиво уставилась на чужака.