Оказалось, что наш рыжий гость — представитель голубых кровей. В лесу Снов, окаймляющем пригорок с Вековечным Кленом, нор у него нарыто — не перечесть. И в каждой норе что-нибудь да припрятано.
— Однажды, — сказал лис, — мои малютки даже стащили какой-то сверток из пошивочной мастерской.
— Глаза завидущие, лапы загребущие, — проворчал Пуаро из своего уголка. — Хватают, что ни попадя.
— Я их, конечно, отчитал, — виновато добавил лис. — Но, сами понимаете, нести сверток обратно значит поставить семейство под удар. Ведь если с тебя шкуру спустят, кто малышню кормить будет?
— Невелика беда, сами прокормятся, — снова буркнул Пуаро. Что поделаешь, не компанейский он товарищ.
Сверток меня очень заинтересовал. Если его действительно украли из ателье, то почему бы в нем не лежать какому-нибудь платью? Например, бальному…
— Принести? — осведомился лис. — Это я мигом. Одна лапа здесь — другая там.
Он возвратился из глушняка с каким-то коричневым листком на макушке, тряхнул головой и бережно опустил к моим ногам помятый сырой пакет из грубой, шершавой бумаги. Стали разворачивать. Бумага приятно шуршала, но запах от нее исходил прелый и кисловатый. Как от поздних, забытых на сырой земле яблок. Что же там внутри?
Чуть только на горизонте замаячит новая, пусть и крошечная тайна, Пуаро не удержится — непременно сунет в эту тайну свой сыщицкий нос. Вот и сейчас он тихо подобрался к нам, и, ничуть не смущаясь, уставился на бумажный пакет. Наверное, рассчитывал, что обновка достанется ему. Но вместо собачьей одежки внутри оказалось темно-зеленое бархатное платье. Оно было на удивление сухим и сидело на мне как влитое. Я очень жалела, что у нас нет зеркала, такого большого зеркала в тяжелой позолоченной раме… Но и без него было ясно, что в платье этом хоть сегодня можно выезжать. Теткины наряды не шли с ним ни в какое сравнение. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь!
Я от всей души поблагодарила лиса.
— Рад был услужить, — отозвался тот. — Если понадоблюсь, ищите меня во-он в том буковнике. А теперь мне пора. С днем Светлого ума!
Стоило лису скрыться в чаще, как Пуаро завел старую песню:
— Чужак он, чужа-а-ак. А ты с чужаками нянчишься, точно им по гроб жизни обязана. Пойду-ка я развеюсь.
— Иди, развейся, — сказала я. — Погуляй по лесу. А встретишь волчью стаю — на помощь не зови. Вокруг ведь одни чужаки!
Пес фыркнул и засеменил прочь.
На волков он, по счастью, не набрел, однако вернулся еще более угрюмым, чем раньше.
— Улыбочку, мистер детектив, — сказала я, заканчивая последние приготовления к балу. — Сегодня мы будем в центре внимания.