Как я была Пинкертоном. Театральный детектив (Раневская) - страница 65
Самое ужасное, когда черные шутки сбываются.
На «Писареве» и впрямь оказались только мы и какой-то груз. Тютелькин пытался успокоить меня, мол, пароход из-за его дурной славы просто не любят пассажиры, но было прекрасно видно, что он не верит в это сам.
Стоило пароходу отчалить, как прибежал Проницалов с приглашением Суетилова в каюту к Строгачеву. Мы переглянулись: началось…
Гваделупов отправился в свою каюту, напевая «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…», что остальным настроения отнюдь не улучшило. Мы расползлись по своим каютам молча.
Боюсь, что многие вчерашние счастливцы позавидовали несчастным, отплывшим на «Володарском» обратно. Все познается в сравнении. Ялта уже не казалась такой привлекательной, а отдых в Крыму заманчивым. Судя по выражению лиц (особенно тоскливых глаз), у многих внутри билась мысль: черт с ними, с этими гастролями, дома лучше!
Всего четыре буквы испортили настроение всей труппе. Витавшие в облаках помощники новой Павлиновой были готовы от нее откреститься обеими руками. Бедная Лиза, настоящей нелюбви она пока не видела, все начнется лишь теперь, когда придется не только заискивать перед новой Примой, но и отвечать за то, что заискивали.
Я для себя сделала вывод, что, по крайней мере, Любовь Петровну не увез из Тарасюков воронок.
Товарищ Строгачев не был товарищем даже Проницалову. Это с тарасюковской милицией можно валять дурака, ОГПУ работало иначе.
Строгачева не заинтересовали ни вещественные доказательства в виде пахнущего «Шипром» шарфика или оторванного каблука, ни рассказы Свистулькина, ни выводы Проницалова. У него были исходные данные: кем-то и где-то убита всенародная любимица Любовь Петровна Павлинова, которая (и это главное!) должна выступать в Ялте перед САМИМ.
Баньки у речки
Убийство – не важно, на пароходе или в Тарасюках – выглядело настоящей диверсией против советской культуры. Кто мог покуситься на советскую культуру столь жестоко?
Услышав такие измышления, мы потеряли способность не только репетировать, но и произносить какие-то звуки. Как бы мы ни относились к Любови Петровне, но о ее гибели сожалели. О тех, кого уже нет, вообще стараются вспоминать только хорошее, о Павлиновой нашлось что вспомнить. Если бы не зазнайство, придраться не к чему. Она добрая, щедрая, веселая, трудолюбивая, готовая себя не пощадить ради роли…
Мы наперебой вспоминали все, что только могли. Получалось, что единственный недостаток Любови Петровны – пресловутое зазнайство.
Подкатилов вздыхал:
– Недаром народная пословица в испытаниях ставит медные трубы последними.