«В надежде на ваше неизменное расположение, остаюсь готовый к услугам вашим
Бени Добиньи».
Мрачное удовольствие, с каким дядя Бен, очевидно, относился к своим эпистолярным подвигам, только подкрепляло сомнения учителя.
— Послушайте, — сказал он, беря бумагу из рук дяди Бена, которую тот неохотно выпустил, — что тут сочинено вами и Рупом, и что правда? Неужели вы в самом деле богаты?
— Знаете что, м-р Форд, — перебил дядя Бен, начиная рыться в кармане своей красной рубашки, — я видел, что вы не совсем мне доверяете, когда еще в первый раз заговорил с вами об этих вещах, а потому я принес вам доказательства.
Медленно вытащив из кармана большой конверт, в каком присылаются всякие официальные бумаги, он раскрыл его, вынул несколько смятых акции и подал их учителю.
Помня о прежних хитрых уловках дяди Бена, учитель все еще колебался. Акции были настоящие и выданы на имя Добиньи, но он до сих пор не признавал тождества дяди Бена с этим лицом и считал только лишним измышлением во всей этой вымышленной истории.
— Вы открылись кому-нибудь, Рупу, например? — спросил он многозначительно.
— Разумеется, нет, — отвечал дядя Бен, слегка нахмурясь с видом обиды. — Только вам, м-р Форд, и юному Стаси из банка… он не мог не знать. Я рассчитывал, что вы поможете мне переговорить с ним об этой спорной, порубежной земле.
Скептицизм м-ра Форда был наконец побежден. Никакой шутки нельзя было допустить между агентом банка и человеком в роде дяди Бена, и если бы он выдумал всю эту историю, то не решился бы приводить в свидетели агента.
М-р Форд протянул руку дяде Бену.
— Поздравляю вас, — ласково сказал он, — и простите, если сначала ваша история показалась мне невероятной. А теперь скажите мне еще вот что: у вас есть какие-нибудь особые причины скрывать это, кроме боязни сознаться, что вы нарушили дикие и устарелые рудные обычаи, которые в сущности ни для кого не обязательны и которые ваш успех обратил в нуль в практическом отношении?
— Да, есть другая причина, м-р Форд, — сказал дядя Бен, разглаживая жесткой рукой смущенную улыбку с губ, — то есть, говоря откровенно, у меня есть причина, почему я желал посоветоваться с вами. Мне вовсе не хочется, чтобы Мак-Кинстри и, разумеется, Гаррисон тоже, — прибавил он поспешно, — узнали, что я купил право на спорную землю.
— Понимаю, — кивнул учитель. — Понятно, что вам этого не хочется.
— Почему… понятно? — торопливо спросил дядя Бен.
— Ну да полагаю, вам нет охоты ссориться с двумя вспыльчивыми людьми.
Лицо дяди Бена снова изменилось. Но, разгладив его рукой, он опять как будто стер с него появившуюся было улыбку.