– А что можно сделать, чтобы увеличить дистанцию выстрела из такой мортиры, хотя бы в два – два с половиной раза?
Я имел в виду конкретные проливы между материковыми берегами и островом в бухте Сен-Жан де Люз, где в настоящий момент заканчивают разравнивать площадку под форт береговой батареи.
– Разве что только удлинить ее ствол на два калибра как минимум. Но тогда мортира выйдет очень тяжелой, и вшестером ее особо не потягаешь. Да, сир. Именно так. Переставлять с места на место такую большую мортиру придется с помощью быков.
– Не потребуется переставлять. Большая мортира будет стрелять с одного места. Но должна будет полностью перекрыть пролив у мыса Сокоа. И жечь там вражеские корабли.
– У меня есть время, сир?
– Да, есть. Примерно до Рождества. Сделать такое орудие и испытать его в проливе. Если все получится, тогда сделаешь мне четыре таких монстра, по два на каждый пролив. И соответственно к ним подбери четыре расчета.
Мастер Крупп почесал пятерней в затылке, сдвинув берет на лоб.
– Сына вы заберете с готовыми орудиями? – спросил он в надежде, что я этого не сделаю.
– Конечно. Он так лихо командует. Мне его некем пока заменить.
– Сир?
– Слушаю тебя.
– Мне сказали, что в Наварре, в городе Туделе, что стоит на берегах реки Эбро, есть как мастера, способные изготовить бомбарды, так и люди, умеющие из них стрелять. Мне бы хотелось, чтобы сын как можно скорее вернулся сюда, к работе в литейке. Мне одному будет трудно. Пройдемте к «Дельфину» – это, кстати, его первая самостоятельная работа, сир. Я был занят мортирами и колоколами, а он полностью сделал орудие по вашему проекту. Так что выгоднее его использовать на производстве, чем в походе или осаде.
Мы прошли на вторую позицию, куда уже по отмашке мастера переместился его сын, поднявший на ноги второй расчет.
Сама пушка была обычным для меня четырехфунтовым шуваловским «единорогом» на аракчеевском лафете и представляла собой короткую пушку-гаубицу с углом возвышения ствола от минус пяти до плюс двадцати двух градусов. То есть могла еще использоваться и как горная пушка, что вблизи Пиренейского хребта немаловажно. Одно плохо – наведение осуществлялось с помощью плоского деревянного клина. Винтовой механизм наведения еще предстояло «изобрести».
Отличия от взятого мной из памяти донорского образца были чисто декоративными: ручки изображали выпрыгивающих из воды дельфинов, а не единорогов. И вместо вингарда – дельфиний хвост. Длина ствола в шесть калибров меня порадовала: раньше казалось мне, что получится у Круппов ствол короче. Все же его отливали, а не растачивали. А это намного сложнее – отлить ровный канал ствола. Шуваловский «единорог» был в семь с половиной калибров длиной. Это позже их стали удлинять. Особенно для флота.