— Теперь Фелан нас точно не услышит, — ответил он на невысказанный вопрос, застывший в моих глазах.
— В прошлый раз вы обошлись без подобных предосторожностей, — осторожно заметила я.
Норберг улыбнулся, видимо, без особых проблем разгадав подоплеку моего замечания. Мол, наш прошлый разговор все-таки прошел при невидимом свидетеле.
— Не беспокойся, Марика, в этот раз Фелан действительно не услышит ни слова, — с нажимом повторил он.
Я скептически хмыкнула. Хотелось бы верить. Но, с другой стороны, к чему все эти предосторожности, если Фелан без проблем узнает обо всем сказанном через мои мысли?
Норберг вздохнул. Несколько раз ударил пальцами по подлокотнику кресла и встал.
Было видно, что ему еще очень тяжело передвигаться. От необдуманно резкого движения его повело в сторону, и я покачнулась было, собираясь вскочить на ноги. Хотя, скорее всего, мне бы все равно не удалось удержать его на ногах. Куда скорее мы бы рухнули оба. Но почти сразу Норберг каким-то невообразимым усилием воли выпрямился и до побелевших костяшек на пальцах схватился за подоконник, явно стараясь удержаться на ногах.
— Беспомощность унижает, — проговорил он, уставившись в лиловую мглу позднего вечера, которая плескалась за стеклом. — Марика, если бы ты только знала, как сильно меня унижает беспомощность! Я чувствую себя совершенно глупо, когда мне приходится просить помощи в элементарных действиях.
— Вы очень быстро восстанавливаетесь, — возразила я. — Любой человек на вашем месте оказался бы прикованным к кровати на очень долгое время.
— Да, одно из немногих преимуществ оборотней, — печально сказал Норберг. — Я знаю, что пройдет не больше недели — и ничто не будет напоминать о полученном ранении. Но до конца жизни я отныне обречен вспоминать ту жуткую ночь, когда я всерьез считал, будто пришел мой последний час. А самое обидное заключается в том, что я не помню, кто на меня напал. Представляешь, Марика? Не помню! И это плохо, очень плохо! Как много можно было бы решить проблем, если бы я знал, кто пытался меня убить.
Норберг грустно хмыкнул, по-прежнему глядя в тьму, плескавшуюся за окном.
В отражении стекла я видела, как его глаза опять заалели, словно мужчину душил затаенный гнев. Впрочем, почему «словно»? Он наверняка очень злится на тех, кто заманил его в ловушку.
— Неужели вы даже не помните, как оказались в лесу? — поинтересовалась я, хотя понимала, что вряд ли мне стоит лезть в это дело.
— Последнее, что осталось в моей голове, — момент, когда я выхожу из своего кабинета, — негромко сказал Норберг. — Скорее всего, ты не знаешь, но я возглавляю Академию колдовских искусств. До недавнего времени был деканом факультета ментальной магии. И вот я стою около ворот академии и думаю, куда бы отправиться поужинать. А потом — провал. Сплошная чернота. И очнулся я уже в облике волка, лежащий в луже собственной крови под деревьями. Встал, поковылял на запах человека, который принес ветер. И встретил тебя.