— Ну что, теперь — ко мне? Отдохнем пару часиков, расслабимся?… — почти довольный жизнью спросил я.
Таня хмыкнула и повернула ключ зажигания. В отличие от моей "Таврии" двигатель заокеанской машины работал почти неслышно.
— К тебе мы, конечно, поедем. Но задержимся ровно настолько, сколько тебе понадобится, чтобы собрать вещи, — строго сказала она. — О таких мелочах, как зубная щетка, паста и продукты питания можешь не беспокоиться. Все это я обычно беру с запасом. И, ты же не забыл, что в кафе тебя ожидает дама сердца?
Сколько можно пережевывать одно и то же?
Как по мне, это уже становилось скучным и неоригинальным. Интеллигентная женщина, да еще с ученой степенью могла бы придумать что-нибудь новенькое.
С досады скрипнув зубами, я впялился в стекло, твердо решив хранить гордое молчание, дав таким образом понять заносчивой женщине, что считаю себя намного выше ее мелочных придирок.
— Ты можешь дуться, сколько тебе угодно, только сначала расскажи, как к тебе ехать?
Пришлось на время позабыть о принципах и объяснить дорогу.
Как для женщины, водила Татьяна неплохо, разве что, как я уже заметил, не утруждала себя обращать внимание на дорожные знаки. И такое вполне объяснимо. В столице, при неизмеримом количестве транспорта, и постоянно возникающих заторах, иные водители даже тротуарами ездят.
Когда я в последний раз был в Киеве, у меня даже возникла мысль, что в недалеком будущем пешеходам останется единственный способ безопасного передвижения — по крышам домов. Помню, фантазия нарисовала паутину всевозможных канатных переходов и висячих мостиков, наподобие тех, какие показывают в фильмах об африканских джунглях…
Постепенно досада и обида испарились.
— Таня, а почему мой шеф так перед тобой прогибался? Насколько мне известно, такое ему не присуще…
— Может, понравилась?
— Хотелось бы верить. Только к слабому полу он потерял интерес еще лет двадцать назад…
— Тогда остается одно: я сразила его глубиной своего интеллекта.
— А если серьезно?
— Если серьезно, поначалу он встретил меня в штыки, был грубым и неприветливым. До тех пор, пока я не сказала, кто мой отец.
— А кто твой отец? — тут же поинтересовался я.
— Академик. И, по счастливой случайности, когда-то преподавал в высшей партийной школе основы партийного строительства, а твой редактор был одним из самых способных его слушателей. С разрешения Виктора Михайловича, я позвонила домой, и мой отец, оказывается, его еще не забыл, передал привет, они даже обмолвились несколькими словами…
— Понятно. А твой отец и сейчас преподает?
— Нет. Сейчас он работает в Кабмине. Кого-то консультирует или еще что-то… В общем, я не вникала…