— Что это? — испуганно прошептала Татьяна, прижавшись ко мне.
Ее прикосновение словно бы растопило корку льда, которая вновь начала образовываться в наших непростых отношениях.
— Не знаю… — так же тихо ответил я, внимательно прислушиваясь к голосам пробуждающейся природы.
Вскоре настороживший нас звук повторился. Словно кто-то стучал деревяшкой по камню. Затем раздался сухой старческий кашель и заунывное то ли пение, то ли молитва.
— Может, Илья? — предположил я, и сам не поверил своим словам.
— Нет, он ушел в деревню. У него там какое-то неотложное дело…
"Знаем мы эти неотложные дела, — подумал я. — Наверное, он просто побоялся оставаться на ночь в женском обществе…"
— А Рыжая? — спросил. — Куда она подевалась?
— Светлана вызвалась сопровождать Илью, и он не смог устоять перед ее бурным натиском.
Бедняга, и тут не повезло…
Мне вдруг снова стало хорошо на душе, и причиной был шутливый тон Татьяны. Похоже, девушка отошла от стресса…
Но, все-таки, что это за звуки?
— Сходим, посмотрим?
Мы поднялись и, стараясь не шуметь, держась за руки, попрыгали с камня на камень к берегу.
Туман уже начал редеть и понемногу рассеивался. Край неба озолотился лучами восходящего солнца.
Потревожившие нас звуки раздавались где-то вблизи стоянки. Мы осторожно обогнули угол скалы и медленно продвигались узкой тропинкой.
Пение слышалось уже рядом, но рассмотреть что-либо было невозможно. Хотя небо и очистилось от молочной пелены, остатки тумана, скопившиеся внизу, смазывали очертания и делали их призрачно-нереальными.
Лишь когда мы почти вплотную приблизились к автомобилю, нашему взору открылось странное зрелище.
Вокруг машины вприпрыжку бегал старик в длинном черном одеянии с капюшоном на голове. Он размахивал короткой тростью, иногда стучал ею о камни и распевал заунывную песню на непонятном языке.
— Сумасшедший, что ли? — удивилась Татьяна.
— Может, сектант? Илья рассказывал, что сюда приезжают странные люди, молятся, совершают обряды…
— Для меня между сектантами и сумасшедшими разница небольшая. Терпеть не могу фанатиков…
— Ну, почему же? На каждой религии кто-то делает свой бизнес…
— Разве что… Но основная масса — тупые твердолобые фанатики… — упрямо стояла на своем Татьяна.
Уяснив причину встревожившего нас шума, мы больше не пытались скрывать своего присутствия и говорили в полный голос. Однако, старик, которому пришлась по душе машина Татьяны, упорно не обращал на нас внимания. Вероятно, по простоте душевной, он принял транспортное средство за некоего нового идола и заунывным пением вымаливал у него блага для себя или ближних.