Некоторое время понаблюдав за ним, я не выдержал.
— Эй, дедуля! Ты что здесь делаешь?
С таким же успехом можно было обращаться к каменному изваянию. Странный незнакомец откровенно нас игнорировал.
И это задело мое самолюбие.
Почувствовав, как в жилах закипает праведный гнев, я приблизился вплотную к нарушителю спокойствия с намерением схватить его за плечо. Старик проскользнул между моими пальцами, словно угорь. Единственным моим достижением стало то, что незнакомец больше не мог не обращать на нас внимания. Он отпрыгнул на безопасное расстояние и обернулся. Его белая борода неопрятными клочьями торчала из-под черного капюшона, из-под кудлатых седых бровей на меня осуждающе смотрели узкие щелочки глаз.
— Дедуля, ты чего здесь забыл?
Старик отскочил еще на несколько шагов, поднял палицу, угрожающе помахал ею и бросился убегать неуклюжей рысцой. Я зачем-то побежал вдогонку, а Таня за мной.
Вслед за дедулей мы оказались у зигзагообразной лестницы и стали взбираться на вершину пирамиды. Теперь я не опасался, что старику удастся скрыться. Спуститься обратно, как и подняться, можно было только этой дорогой. В иных местах — отвесные стены.
Я замедлил шаг и подождал Татьяну. Теперь мы уже не торопясь преследовали странного старика.
— Чудак какой-то, — удивлялась девушка. — Почему он убегает?
— Тем более что и бежать некуда…
Заметив, что мы отстали, старик обернулся и снова погрозил палицей.
— Не бойся, дедушка, мы ничего тебе не сделаем.
Мои слова, как и прежние, обращенные к нему, остались без ответа.
Непонятно, на что рассчитывал старик. Убегать дальше ему было некуда.
И тогда случилось неожиданное…
Почти добежав до края обрыва, старик вдруг резко свернул в сторону и с разбега врезался в каменную глыбу, олицетворяющую некогда какого-то грозного и, судя по занимаемому в пантеоне месте, влиятельного божества.
Не ожидая подобного, я зажмурился и долго не решался открыть глаза. Фантазия, между тем, рисовала самые жуткие картины.
Татьяна громко вскрикнула и с такой силой сжала мою руку, что, кажется, даже кости затрещали. Только в тот миг я этого даже не почувствовал.
Не знаю, сколько длилось оцепенение, но вечно продолжаться оно не могло. Пришло время, я открыл глаза, и тотчас мне довелось пережить новое потрясение.
Мысленно подготовив себя к худшему, к тому, что увижу кошмарное кровавое месиво, я оказался не готовым узреть обратное.
Каменное изваяние стояло на прежнем месте. Целое и невредимое.
Да и что с ним могло случиться?
Однако, оно не хранило на себе следов разыгравшейся на наших глазах трагедии. Ни пятен крови, ни клочков одежды, ни груды костей, если предположить, что старик вообще был лишен плоти, ни на камне, ни рядом с ним не было. Само тело также исчезло бесследно…