— Ловка ты, боярыня Завида. Но твоя змеиная хитрость — еще не ум. Не надейся утаить шило в мешке, все равно прорвет. Неужели ты думаешь, что эти свидетели у нас единственные? Имеем еще двоих в Киеве. А уж в селении Выря под Юрьевом целая ватага найдется. Или ты надеешься, что твой знакомый воевода им всем рты позатыкает? Но есть еще письмо епископа Даниила. И сам он, если надо, приедет и все расскажет князю и митрополиту.
С большим трудом Завида скрыла досаду и, бросив предостерегающий взгляд на готовую сорваться дочь, сказала:
— Этот старый болтун игумен Даниил твоим братом поставлен, и для великого князя Святополка он важности не имеет.
— Ты бы поостереглась так говорить о моем брате и об отце Данииле, — заметила Евпраксия. — Не знаешь ведь, как завтра судьба повернется.
Завида немного помолчала, а потом вдруг сказала примирительно и со вздохом:
— Не понимаю я тебя, сударыня. Ты же знатная госпожа, давно живешь при монастыре. Какое тебе дело до мирских распрей? Почему ты слушаешь наговоры всяких глупых девок — таких, как моя падчерица или та горшечница? Зачем хочешь испортить жизнь мне и Бериславе? Ведь мы зла тебе не причинили, мы тебе не враги.
— Вы враги потому, что зло у вас в душе, и вы не хотите его искоренить, а сеете повсюду, — ответила Евпраксия.
Анна, повинуясь безотчетному порыву, подалась вперед и стала рядом со своей старшей подругой. Тогда и Берислава сорвалась с места и, уперев руки в бока, закричала на Анну и Евпраксию:
— Значит, вы ищете войны, да? Так вы ее получите!
Евпраксия краем ока успела заметить, что слуги Завиды обступили их с Анной со всех сторон. Тогда спокойным, ровным голосом она сказала:
— Если бы мы хотели войны, то не пришли бы сюда, а прямиком направились бы к князю или митрополиту и все бы им доложили. Но нам нет охоты затевать против вас тяжбу. Вы свое еще когда-нибудь получите. А мы сюда явились, чтобы с вами договориться.
— Матушка Евпраксия!.. — в недоумении воскликнула Анна и, почувствовав внезапную дурноту, пошатнулась.
— Да, дитя мое, договориться, — твердо повторила Евпраксия и поддержала Анну под локоть.
— О чем договориться? — разом спросили Завида и Берислава, переглянувшись.
— А вот о чем. Я обещаю за себя и за Анну не выдавать ваших тайн никому, особенно князю и митрополиту, а также Тимофею Юрьевичу и Глебу, которых вы сегодня так ловко удалили. Но вы за это должны снять всякие обвинения с Надежды.
— Неужели вы согласны договориться с нами за столь малую плату? — недоверчиво покосилась Завида. — Чую в этом подвох, сударыня. Кому нужна простая девка Надежда, которая, говорят, уже утопилась?