Дмитрий слушал эти речи, ясно улавливая в них лукавый намек, и не мог понять, каким чудом царевна разгадала его сокровенную тайну. Он вдруг почувствовал, что краснеет, хотя давно уже разучился смущаться. Это заметила и Анна, которая не преминула сказать:
— Приятно видеть такое сочетание силы и душевной тонкости, как у тебя, купец. Здесь, в Византии, все реже появляются люди, подобные тебе. Увы, наша империя хиреет… а вы, русичи, еще молоды и не растеряли своей первозданной силы. Поистине могуч тот народ, которого просвещение не изнеживает, а сила не огрубляет.
— Народ-то могуч, да к чему приведут его иные князья…
— Смелые речи, — рассмеялась Анна. — Разве можно при царевне и дочери князя осуждать князей? Благодари Бога, что я тебя понимаю. Да и ваш князь Святополк мне не по душе. Почему, например, он не защитил праведного Евстратия от жестокого крымского торговца, который мучил инока, а потом его распял? Когда слух об этом дошел из Крыма до Константинополя, мой отец так разгневался, что приказал уничтожить всю общину, к которой принадлежал злодейторговец. А Святополк прощает всех торговцев и ростовщиков в угоду своим любимцам. Говорят, что и ты потерпел от него незаслуженную обиду.
— Прости, госпожа, но он великий князь, и я не могу его ругать. — Дмитрий почтительно поклонился. Ему не хотелось рассказывать любопытной царевне о причине своей ссоры с киевским властителем.
— Уважаю твое благородство, — улыбнулась Анна. — Знаешь, купец, я ведь позвала тебя не только для разговоров, но и для того, чтобы выразить благодарность за спасение эгемона. Ведь он находится с нами в родстве, и я помню его с самого детства.
— А я всегда знала, что, женившись на Хариклее Цакон, он пригрел змею, — вставила одна из фрейлин.
— Да, да, — кивнула царевна. — Так вот, купец. Я понимаю, что князь тебя не жалует и может так случиться, что даже хрисовул императора не поможет тебе достойно обосноваться в Киеве. Но я хочу, чтобы ты всегда мог удалиться в надежное пристанище. И потому дарю тебе дом в Херсоне- се — небольшой, зато новый. Херсонит — владелец дома имеет в Константинополе своего поверенного, так что все бумаги должным образом уже подготовлены.
Дмитрий сразу же понял, что собственное жилье в Херсонесе даст ему немало преимуществ, и с горячей благодарностью преклонил колени перед царевной. Анну Комнину растрогал искренний порыв киевского купца, и она сказала ему напоследок:
— Желаю тебе счастья и… благодати.
Прозрачные намеки царевны удивляли Дмитрия, но отнюдь не были ему неприятны. Покидая дворец после столь любезного приема, он чувствовал радостную уверенность в будущем, ибо подарок императорской дочери казался ему добрым предзнаменованием.