Насколько я помнила, жена Джиса сама выгнала его из дома, но влезать в семейные разборки мне не хотелось.
— Давайте я все-таки позову Джиса…
— Вы зовете его по имени? Какое нахальство! И чем такая пигалица, как вы, могла завлечь моего мужа?! Впрочем, не важно. Это больше не мое дело. Как и воспитание его невыносимой дочери.
Фрау Грохенбау распахнула дверь, заставив меня опасливо отскочить. К счастью, нападать она не собиралась. Вместо этого жена Джиса втолкнула в прихожую девушку с чемоданом в руках. Прелестное создание лет пятнадцати с кудрявыми светлыми волосами, вздернутым острым носиком, ямочками на щеках и пронзительно-яркими голубыми глазами. Девушка была сильно похожа на Джиса, но гораздо симпатичнее. От матери она унаследовала рост, но при этом имела тонкую изящную фигуру.
Дверь оглушительно захлопнулась, оставив меня потрясенно смотреть на милую дочурку Джиса. Впрочем, милой она казалась ровно до того момента, как открыла рот.
— А это правда, что вы спите с моим папой?
Кровь бросилась мне в лицо, но ответила я довольно сдержанно:
— Конечно, нет. Разве ваш отец не говорил вам, что он на службе?
— Мама считает, что это отговорки. Вот чем вы докажете, что не пытаетесь увести папу из семьи?
Мне еще и оправдываться перед этой девицей надо?! Я смерила юную особу высокомерным взглядом, подсмотренным у Шефнера. Особа стушевалась, но глаза не опустила.
— Ничем, — все-таки соизволила ответить я. — Пусть вам, фрейлейн, ваш отец сам все доказывает и объясняет. Вот, кстати, и он.
Джис, спускающийся по лестнице и жующий яблоко, увидев дочь, замер.
— Ирма! — воскликнул он. Смесь радости и тревоги отразилась на его лице. — Что случилось, милая? Почему ты здесь?
При виде отца девушка всхлипнула, молодой кобылой пронеслась мимо меня и стиснула отца в объятиях. Смотрелось это мило, но забавно, учитывая, что дочурка была на голову выше Джиса.
— Папочка! Я так скучала! Я больше не могу жить с мамой — она не дает мне и вздоха сделать. Не прогоняй меня, прошу!
— Но я не могу. Я же на работе, — растерянно ответил Джис, неловко похлопывая Ирму по спине.
— Давай уедем!
— Тебе нужно вернуться домой, Ирмгарда.
— Если ты вернешь меня домой, я сбегу. Лучше стать бродяжкой, чем терпеть ее вечные придирки!
С семьей Грохенбау все было ясно. Довольно жесткая мать, потакающий родной кровиночке отец и сама кровиночка, которая неплохо пользовалась разногласиями родителей по поводу ее воспитания. Видимо, фрау Грохенбау надоели выкрутасы дочери, и она решила, что теперь очередь Джиса заниматься дрессировкой их чада. Тот, правда, растерялся от появления дочери и что с ней делать, не знал.