Франциск Вагнер склонился ко мне, прошептав на ухо, будто нас мог кто-то подслушать:
— Потому что это я ему так сказал. Что остался один шаг, маленький шаг, чтобы завершить грандиозный проект, на который он так много возлагал надежд.
Я нахмурилась.
— Вы солгали ему? Почему?
— Разве это не ясно? Чтобы иметь возможность увидеть свою крестницу. Ты ведь единственный родной мне человек, больше никого не осталось. — В голосе целителя я услышала тоску, которая тут же сменилась холодной расчетливостью: — Видишь ли, у меня было не очень много возможностей, чтобы забрать тебя. Вокруг все время кто-то вился. То этот выродок Петер Шефнер, то его дядя со своим бешеным сторожевым псом. А теперь еще и Рихтер. Ты притягиваешь к себе не самых достойных людей, София.
Наверное, я устала бояться, чем еще можно объяснить, что мне не захотелось упасть в обморок или рыдать в три ручья после слов этого безумца. Я даже в чем-то с ним согласилась. И в самом деле, знакомые у меня не образцы для подражания, хотя слышать это от крестного-убийцы было как-то странно.
— Я здесь. И что теперь?
Пальцы целителя сжали мои, все еще лежавшие на груди голема.
— А теперь…
В этот момент свет над нами мигнул, а потом перегородка позади нас поднялась, впуская Гайне и сопровождавших его людей в форме. В одном из них я узнала боевого мага из тех, кто напал на нас ночью.
Выглядел министр неважно. Волосы всклокочены, один из рукавов кителя испачкан. И он снова хромал, тяжело опираясь на трость. Взгляд его скользнул по мне и уперся в целителя, разгораясь гневом.
— Франциск, что ты делаешь?! — зло процедил он.
— Показываю Софии, над чем ей предстоит работать. И я просил не называть меня так, Людвиг, — спокойно сказал Вагнер, с интересом разглядывая боевого мага за спиной Гайне. Смотрел он при этом не на лицо, а на его руки.
— Ты оставил охрану снаружи и закрылся в лаборатории с Вернер! Что я должен был подумать?!
— Что вашим людям стоит быть более расторопными, если они не хотят терять меня из виду?
— Иди к себе… Франк, — устало произнес Гайне. — Ульрих, проводи его.
Вагнер, как ни странно, не стал спорить. На прощание он погладил меня по плечу.
— Мы скоро снова увидимся, не сомневайся. А пока побереги себя и не перенапрягайся. Ты еще не успела восстановиться.
Я растерянно смотрела целителю вслед, пока он не исчез вместе с боевым магом, и только затем взглянула на того, кто был виновен в моих нынешних бедах. Людвиг Гайне.
И почему мне не стало понятно раньше, каков он на самом деле? Да, я знала, что Мартин ему не доверяет и Петер отзывался о Гайне как о человеке жестком и себе на уме. Но никогда не думала, что он настолько беспринципен и подл.