— Нужно думать, — пояснил старый ватажник, — сказал он им: смотрите–де, как дикую землю русские обиходили. Учитесь! — Покивал головой слушавшим его ватажникам, — Больно лицо у капитана было серьезное. Видать, на своих крепко осерчал.
Баранов выслушал рассказ, рассмеялся и с сомнением сказал:
— Пущай будет так.
* * *
Голиков нежданно–негаданно нагрянул в Охотск. Наталья Алексеевна увидела из окна подкативший к дому возок и, только когда седок вовсе из возка выпростался, узнала: Иван Ларионович! Изумилась крайне. Накинула платок на неприбранные волосы, выскочила на крыльцо.
Голиков вяло улыбнулся хозяйке.
Григорий Иванович был в порту. За ним послали человека. Голиков поторопил:
— Одна нога здесь, другая там.
Сел к столу, хмурясь, взял чашку с чаем, но сделал глоток, другой и о чае забыл, задумался.
Глядя на него, Наталья Алексеевна бабьим чутьем поняла: «Приехал купец с плохими вестями».
— Иван Ларионович, Иван Ларионович, — позвала.
Голиков взглянул на нее, как проснувшись, удивленными глазами.
— Да… да, — отпил из чашки, сказал: — Чай у тебя, Наталья, холодноват.
Наталья Алексеевна подлила из самовара. Но Иван Ларионович в другой раз отпил глоток и опять забыл о чашке. Не до чая, видать, ему было, ждал Шелихова.
— Да в чем дело, Иван Ларионович? — допытывалась Наталья Алексеевна, но он только поглядывал на нее, ничего не объясняя. Однако сказал:
— Не бабье это дело, Наталья.
Посланный в порт человек нашел Григория Ивановича на причале. Сунулся к нему, но только рот успел открыть — я‑де от Натальи, мол, Алексеевны, — Шелихов прервал:
— Подожди, — и взбежал по шаткому трапу на стоящий у стенки галиот. Мужичонка, теребя в руках шапку и хлопая глазами, остался на причале.
Галиот третий день стоял в порту, но то одно, то другое мешало отплытию, а теперь обнаружилась течь в трюме. Так бывает: коли не заладится, то и в большом, и в малом черт палки в колеса сует.
Мужик ждал Шелихова больше часа. Наконец Григорий Иванович сошел с трапа и увидел посланца Натальи Алексеевны. И хотя был зол и раздражен крайне — течь таки случилась, — спросил:
— Ну, что там?
— Иван Ларионович Голиков приехал.
— Что? — наклонился Шелихов от неожиданности. — Голиков?
— С утра в доме сидит. За тобой, хозяин, послали.
Шелихов настолько поражен был вестью, что взял мужика за плечи, тряхнул, спросил:
— Ты что, пьян?
— Наталья Алексеевна послала, — забормотал тот, — наказала звать срочно.
Шелихов отпустил мужика, и, как у Натальи, недоброе предчувствие кольнуло ему в душу. Он постоял мгновение молча, повернулся к спускавшемуся по трапу капитану галиота, сказал коротко: