— Будь столичный и в толпе, а разом приметишь. Как идет, как голову держит. Учиться, учиться нам след. — И опять прислушался. Ну точно дятел на сосне. Тот ударит и прильнет телом к стволу: обозначился червячок аль нет? Но вот почуял: побежали, побежали жучки, букашечки. Тогда все — расшибет, расклюет длинноносый кору и добычу достигнет.
Так и судейский увидел: заулыбался, заулыбался от похвалы приказчик. Крючок возликовал. Метнул пронзительным глазом на полового. Тот взмахнул полотенцем, и у столичного новая рюмка оказалась, и много при этом больше прежней. А судейский уже графинчик над ней наклонил.
— Да и с каким народом вам приходится знаться в столице. Вокруг все люди знаменитые.
— Так, так, — ответствовал приказчик. — Знакомцы знаменитые, конечно, есть. Как не быть… Вот, например, Михаил Петрович… А попросту сказать — Миша.
— Неужто знакомы? — изумился крючок и голову нагнул, будто его по затылку тяжелым хватили, — Михаил Петрович… Действительный статский советник. Генерал… Ваше превосходительство…
— Да что Миша. — Приказчик рюмку опрокинул в горло и, легко передохнув, сказал: — И с иными знаком.
И назвал имя, что и произносить страшно.
Крючок только несмело пальцем вверх потыкал:
— Это который…
— Да, да, — подтвердил приказчик и вновь руку к водочке протянул. Крючок прямо в ендову ему наплюхал.
— Да я, да мы, да они. — Лебедевского приказчика, после столь емкой посуды, понесло по всем кочкам, как это часто со столичными случается, когда дойдет до выпивки за чужим столом да за чужие денежки.
Крючок твердой рукой вновь ендову ему набултыхал. И в другой раз метнул взгляд на полового. Тут уж поволокли и вареное, и печеное, и жареное.
— Эх! — воскликнул крючок лихо. — По–купецки гуляем, по–купецки расплачиваемся! — И швырнул половому пачку денег. — Неси, что есть, да всех к столу зови!
Широко загулял человек, по–сибирски. К столу начали подходить купцы, случившиеся в кабаке.
Через некое время незаметно, в шуме и забавах застольных, судейский тихо, тихо отошел к дверям кабака. Вроде бы воздушку захотелось хлебнуть. К нему незаметно посунулся человек.
— Гони обоз, — трезвым голосом сказал судейский, — не медли минуты. На завтра, бают, пурга. А я купцов денек придержу. Дороги заметет, и они и неделю, и другую здесь просидят. Гони!
Человек шатнулся в сторону, вышел из кабака, упал боком на стоящие в тени сани, свистнул, и кони пошли во весь мах.
Судейский вернулся к столу. Поднял ендову:
— Хорошо гуляем, купцы, — крикнул, — по кругу ее! — и передал ендову приказчику Лебедева — Ласточкина.