Он говорил только то, чему был свидетелем или о чем слышал от людей, которым доверял. Потап трудно подыскивал слова — мореходам не часто выпадало говорить, все больше в деле испытывала их судьба, — но, видно, оттого, что голос рассказчика дрожал, словно вот–вот оборвется, а над землянкой не смолкала пурга, неровно светил фонарь, едко воняя китовым жиром, да еще и потому, что сам хлебнул полной мерой с первых шагов ватажного счастья, Баранов за словами Потапа видел, как воочию, неизвестного ему Михайлу Неводчикова. Эдакий мужик с исхлестанным ветром лицом, с морской сутуловатостью в фигуре, с крепкими руками, что умели и в бешеную волну удержать штурвал, поднимался из пламени очага.
— А, ребята, — говорил мореход, — а не слабо ли за край света заглянуть!
После службы у Беринга, на малом судне, Неводчиков дошел до Алеутской гряды, взял бобра и котика, но главное — начертил карты островов Агатту, Атту, Семичи. Карты Неводчикова были выполнены искусно, вот в чем помогло ему мастерство работы по серебру. Он будто бы не тушью по бумаге писал, а резцом водил по серебряной пластине — так четки, точны были его карты.
Зайков, боясь, что не успеет, торопился с рассказами. И в заметенную снегом землянку один за одним входили мужики, что, не жалея сил своих, здесь, на Восточном океане, крепкой рукой мощно и властно стремили суда через волны. Шагали неведомой тундрой.
Потап назвал еще одно имя — Николай Дауркин. На оленях этот казак пошел от мыса Дежнева к Аляске и достиг первых прибрежных островов. Шел в зимнее страшное время, в крепчайшие морозы, и руководством для него были только рассказы оленных людей, чукчей, утверждавших, что за ледяными полями есть земля и там–де живут «иные люди». Они называли их «зубатыми». По обычаю своему, люди эти прорезывали нижнюю губу и вставляли в прорез костяную колюжку.
«Зубатых» людей Дауркин нашел. От них он узнал, что за островами, через «малую воду», лежит Большая земля, богатая зверем и полноводными реками. Один из старейшин «зубатых» нарисовал Дауркину на снегу Большую землю. Дауркин трудной дорогой вернулся в Анадырский острог и составил карту своего похода. Аляску он назвал «Землицей Кыгмак». Первым из российских землепроходцев Дауркин упоминал о великой реке Аляски — Юконе.
— Много, много мужиков было крепких, — свистел прерывистым шепотом Потап, — не перечтешь.
И опять замолчал, глядя в огонь. Зрачки от боли расплывались во весь глаз. Рука шарила по груди, словно пытаясь унять давящую боль.
— На Унолашке, здесь, есть река Убиенная, — сказал Потап и спросил: — А знаете, почему ей название такое? Лег на ней Петр Дружинин.