Шагая бок о бок, они отошли на небольшое расстояние от дома Аллейнов, держась поближе к высокой стене сада, чтобы их никто не мог увидеть из окон, и повернулись лицом друг к другу.
– Ну вот, – сказала Пташка за неимением лучшего начала разговора.
– Что ж, твое лицо зажило, и я этому рада, – отозвалась миссис Уикс.
– В свое время на мне зажили куда худшие раны. Вы ничего не сказали Дику Уиксу? – спросила Пташка. – Это хорошо, – продолжила она, когда Рейчел Уикс кивнула. – А что вы узнали у мистера Аллейна сегодня? Вы нашли письма Элис?
– Нет. Я упомянула о них несколько дней назад, но он… он не понял, о чем я говорю. Пташка, мне кажется, их у него нет. Однако он кое-что искал. Письмо, которое, по его словам, нашел в дупле дерева влюбленных. Ты о нем знаешь? Джонатан говорит, в записке назначалось свидание. Она была написана не им и не Элис, хотя адресована ей.
– Он лжет, – тут же заявила Пташка, хотя эта новость заставила ее сердце болезненно сжаться. «Этого не может быть».
– Он казался смущенным… Похоже, Джонатан думает, будто это записка от человека, с которым Элис сбежала. Он искал записку в своей комнате. Хотел перечитать в надежде, что она откроет ему что-нибудь новое. Но возможно ли это после стольких лет?
– Это ваша вина, миссис Уикс. Вы выглядите совсем как она… Это пробудило в нем воспоминания.
«Как пробудило их и во мне».
– Но почему он никогда не рассказывал о записке прежде? Никому?
– Джонатан все выдумал. Такой записки нет, и у Элис не было другого возлюбленного. Он стремится вас обмануть, миссис Уикс!
– Похоже, что нет. Джонатан не расчетлив. Он находится в смятении… в отчаянии…
– И в чем это выражается? – требовательно допытывалась Пташка.
Миссис Уикс, чувствительная и сдержанная по натуре, казалось, опешила от ее тона. Это рассердило Пташку еще больше.
– Он… по правде говоря, он сказал, что не уверен, действительно ли видел эту записку. Но мне показалось, что мистер Аллейн ее все-таки видел, – проговорила Рейчел Уикс не слишком убежденно.
– Но как вы можете быть уверены в том, что мистер Аллейн нашел эту записку, если он сам в этом сомневается и не может ее найти? – возбужденно сказала Пташка и, когда миссис Уикс промолчала, стиснула зубы и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
«Не следовало мне позволять посторонней вмешиваться в это дело». Жена Дика вносила лишнюю сумятицу и нарушала скрупулезно созданный ею баланс между здравым рассудком и безумием Джонатана. Плоды ее трудов могли пойти насмарку. На бледном, серьезном лице Рейчел Уикс появилось укоризненное выражение.