– Нет! Не так… во всяком случае, не напрямую. Конечно, я знал, что Джозефина хочет ее смерти. Но мне этого не поручали. Я только… хотел ее припугнуть. Нагнать страху, чтобы она стала мне подчиняться, чтобы меня приняла…
– Нагнать страху, чтобы она тебя полюбила? Да ты жалкий дурак, Дик Уикс.
– Однако, Пташка, это не помешало тебе быть моей девкой, – усмехнулся Дик.
– Что ты с ней сделал?
– Просто ударил кулаком. Всего-навсего один хук по смазливому личику. Конечно, я ее сперва тряс и выкрикивал угрозы… Но она заявила, что если я ее люблю, то должен отпустить. Вот и пришлось двинуть в челюсть. Она упала и… и… но от этого она не должна была умереть! Я ударил совсем несильно! Элис побледнела, как сама смерть, упала на землю и стала хватать ртом воздух, точно рыба, которую вытащили из воды. Если б не разбитая губа, я бы сказал, что в ее лице не оставалось ни кровинки. Сперва мне показалось, что она меня разыгрывает… Думал, притворяется. Но потом она… перестала дышать. – Дик покачал головой, словно в недоумении. – Боже, с тех пор мне тысячу раз снилось, как она хватает воздух окровавленным ртом, – проговорил он, вздрогнув. – Но силы моего удара не хватило бы, чтоб отправить ее на тот свет… нет, удар был слабый! Я бил женщин достаточно часто и знал, с какой силой нужно это делать.
– Ах ты, собака, – пробормотала Пташка. Она едва могла говорить, и ее трясло так сильно, что во рту стучали зубы. – У нее было больное сердце… и оно могло не выдержать потрясения. Ей нельзя было волноваться.
– Это не моя вина. Я не хотел, чтобы она умерла.
– Где? – проговорила Пташка так тихо, что произнесенное слово скорее походило на нечленораздельный стон. – Где? – повторила она.
– Здесь. Элис лежала там же, где сейчас лежишь ты, – приблизительно, – ответил Дик безжизненным голосом.
Он опять покачал головой, и в его глазах показались слезы. Почему-то, увидев их, Пташка разозлилась, как никогда в жизни.
– Нет, где она сейчас?
Покачиваясь, Пташка медленно встала на колени, а затем поднялась на ноги. Потом она сжала руки в кулаки, хотя на это ушли последние силы. Дик не обращал на нее внимания и по-прежнему глядел на то место, где недавно была Пташка. Он пошатывался и с трудом сохранял равновесие.
– Я думал, меня за это полюбит хотя бы миссис Аллейн. Разве я не нашел наилучший способ убрать с дороги эту девчонку? Но куда там… – Дик наклонился, чтобы поднять бутылку, качнулся вперед и едва не упал. Поняв, что она пустая, он нешироко размахнулся и бросил ее в воду. – Это мое место, – пробормотал он. – Вскоре после случившегося нас уволили. Отца и меня вместе с ним. Я ради нее в восемнадцать лет стал убийцей, а она после этого не захотела меня видеть. Даже не позволяла себя целовать, как прежде, и не разрешала гладить груди. Джозефина давала понять, что отдастся мне