— Здесь красиво, — осторожно ответила я. — Но странно. Один душ чего стоит! Я, по — моему, до сих пор не привыкла к окружающей реальности и не могу поверить, что это теперь навсегда, — пожаловалась я, радуясь внимательному слушателю. Мужчина поглядывал на меня с лёгким сочувствием и пониманием, и это подкупало. — Но, с другой стороны, можно найти плюсы. Как минимум, мы живы, и это не может не радовать.
— Живы, да, — мрачно хмыкнул он, пустым взглядом созерцая пространство прямо перед собой.
Пета медленно скользила вокруг здания по нисходящей спирали настолько близко к стене, что, казалось, в отдельные моменты касалась её краем крыла.
— Там, на Земле, осталась твоя семья? — озарённая внезапной догадкой, уточнила я.
— Что? — он растерянно нахмурился, явно не понимая, что имеется в виду. — А, нет, не обращай внимания. Извини, что показался тебе настолько несчастным; я скорее раздражён происходящим, чем расстроен, — со смешком заметил Анатолий.
— Ну, изменить же всё равно ничего нельзя, — философски заключила я. Вараксин вновь покосился на меня с непонятно — задумчивым выражением лица, но не ответил, и некоторое время мы летели молча.
— А если я тебе предложу всё-таки изменить сложившуюся ситуацию? — вдруг проговорил мой спутник, когда пета добралась почти до самого низа здания.
— В каком смысле? — озадачилась я. — Что ты имеешь в виду?
— В прямом, — по — прежнему глядя перед собой, спокойно ответил он. — Избавиться от этой дряни в организме и вернуться домой.
— Но он же умрёт, — растерянно пробормотала я.
Этот вопрос и подобная тема разговора застали меня врасплох, и было совершенно непонятно, что на это всё можно ответить. Я ещё толком не разобралась в своих мотивах и желаниях, только — только признала возможность начать новую жизнь, а тут вдруг — бац! — и снова какие-то альтернативы.
Лучше бы он меня в самом деле на романтическую прогулку пригласил и пытался поцеловать! Я бы хоть примерно догадывалась, как на такой поступок можно реагировать.
— И что? — хмыкнул мужчина. — Какое тебе до него дело? Жизнь такая, все мы смертны, и эта тварь — в том числе. Зато ты останешься собой. Тебя ведь никто не спрашивал, хочешь ты или нет связывать свою жизнь с этой планетой, а я предлагаю выбор. Неужели ты не задумывалась о подобной возможности?
— Ты пригласил меня именно за этим? — медленно кивнула я. Интонация получилась вопросительной, но ответ был очевиден. — А почему только меня?
— У этих ребят отлично поставлена работа с поступающим материалом, — поморщился он. — Твоих товарищей уже обработали, Кузнецов с его мальчишкой — отмороженные учёные, которые воспринимают перемены с восторгом. Остальные наши, которые сейчас выздоравливают, тем более никуда уже не денутся. А ты не такая, тебе неприятны условия, в которые тебя загнали. Или я ошибаюсь?