Услышанное меня не порадовало:
— Так вот какова моя роль в этой игре? — тихо проговорила я, только теперь по — настоящему понимая, что все это не фантазия моего больного воображения, и не горячечный бред. Лишь баланс… или балласт?
— Жрец, а если выживу, домой смогу вернуться? — задумчиво спросила я.
— Нет Гелия, не сможешь, — ответили на мой вопрос, приподнимая за подбородок и заглядывая в лицо своими завораживающе — золотыми глазами. — Отныне, тебе придется искать свое место в этом мире, девочка.
«Что ж значит, найду, — подумала я. — Тем более что некуда мне возвращаться, да никто и не ждет. Я сильная… я справлюсь! Всегда справлялась…»
От грустных мыслей отвлек Оран, читающий меня словно раскрытую книгу:
— Запомни мои слова! Никогда не теряй надежды! Чтобы не случилось — верь в свою судьбу, и никому не позволяй собой управлять. Твой путь будет долог и тяжел, но в конце ты найдешь то, что было потеряно навеки… Властью данной мне великим Хараном, я благословляю тебя дитя! — произнося последнее слово, жрец наклонился и поцеловал меня прямо в лоб.
Словно клеймо горячее приложили. От неожиданности и боли я попыталась вскочить, но верховный удержал меня за плечи без особых усилий.
— Успокойся, ничего страшного не случилось. Я имел право на одиН-дар, — пояснил мужчина. — Теперь он твой.
— И что это за дар такой? — запинаясь, спросила я, трогая рукой пострадавший участок кожи и не обнаруживая там никаких следов. — Почему вы мне помогаете? Я ведь чувствую.
— А вот этого я тебе не скажу, — усмехнулся жрец, отпуская мои плечи и отходя в сторону. — Сама все узнаешь в свое время. А теперь, знакомься со своими шейганами — телохранителями. И да, я велю принести одежду, которую ты просила. Это будет даже интереснее, чем я думал. Судьба любит подбрасывать загадки…
Только Оран договорил, как дверь распахнулась, и вошел Мирос, а следом за ним просочились два потрясающе красивых хищника. Один, высокий, под два метра блондин, с холодными фиолетовыми глазами. Другой, не менее рослый красавчик, с кроваво — красной косой ниже плеч, и желтыми глазами, прочерченными вертикальным зрачком как у змеи. Оба статные, затянутые в черную военную форму, подчеркивающую идеальные пропорции накачанных тел. На каждом висел набор из колюще — режущих предметов, различающихся между собой как формой, так и отделкой. А еще, в правую мочку мужского уха было вдето по серьге. У блондина с зеленым камнем, у огневласого — с красным.
Вот только взгляд у обоих, при виде меня, стал одинаковым. Сначала холодно — изучающий, а затем надменно — презрительный.