Теперь жмурки, как видно, закончились. Смерть поймала его в ледяные объятия. Остаётся порадоваться, что не успел жениться, завести детей. Тогда бы слёз пролилось ещё больше. Будем надеяться, что папа и Соня, а также зять Володя и племянник Юра плохо о нём не вспомнят…
– Ну, вымолил местечко в раю? – доброжелательно спросил Бабьяк и снова усмехнулся. – Пох, чего ты там возишься? Давай, чайник неси. Сейчас, Шурик, ты сам повесишься. Лягнёшься на славу, и лети в небеса. Пусть земля тебе будет пухом…
Подошёл Пох с электрическим кипящим чайником в руке и, ни слова не говоря, стал лить кипяток на ноги Минца. Но тот, к изумлению бандитов, даже не пошевелился, и продолжал задумчиво смотреть в окно. В комнате повисла тяжкая, готовая вот-вот взорваться тишина.
… Всё это они проходили с Андреем Озирским. Потому что считали себя элантистами. Они были свято уверены, что настоящий мужской характер можно выработать, лишь ежедневно, ежечасно преодолевая боль, лишения, опасности. «Человек рождается слабаком, недоноском, просто дебилом…» – так считал Андрей, и Саша был полностью с ним согласен. Сколько у них было общего – и в характерах, и в интересах, и в служебных делах! Только вчера говорили они о Готтхильфе, мясокомбинате, крематории. Всё было, но уже ничего не будет. Что ж, живи, Андрей, вспоминай!..
Бабьяк, матюгнувшись, подскочил к скамейке и ударил по ней ногой. Саша повис, раскачиваясь. Верёвка, впиваясь в его шею, задрожала, как струна. Бандиты некоторое время глазели на умирающего, но потом загалдели. Им показалось, что всё закончилось слишком быстро. И потому Бабьяк, подмигнув остальным, достал свой «Вальтер», прицелился и выстрелил.
Верёвка с треском лопнула, и Саша рухнул на пол. Он немного полежал, очнулся и сел, стирая с разбитых губ кровь. Его вешали ещё два раза. И, в конце концов, решили позвать Рафхата Хафизова. Поразительная живучесть жертвы вселила их души леденящий ужас. Рафхат явился довольно быстро, выслушал каждого из присутствующих, потом внимательно уставился на Минца. Тот лежал на полу в луже воды и крови. В распухшую шею впилась перебитая пулей верёвка.
– Надо класть его на скамейка. Я посмотрю. – Рафхат сделал рукой жест, чтобы его наверняка поняли. Потом добавил: – Привязать его, крепко.
Когда приказ был исполнен, Рафхат долго и тщательно ощупывал всё тело заложника, что-то приговаривая на своём языке.
Потом подвёл итог:
– Ясна! Рафхату всё ясна! У него есть великий сила. Восточный учения, слыхали? Она так не сдохнет. Чакра выключить нада.
– А вы можете выключить, Рафхат Хафизович? – склонил перед ним голову Бабьяк.