– Когда это было, Машка не сказала?
– Днём. Около трёх часов. Представляешь – своего дружка, с которым часто на рыбалку ездил… За лоб голову задрал, и ножом на горлу. Как скотину…
– Ясно. – Андрей буквально рухнул на стул Кислякова – ноги будто подломились. – Я так понимаю, что Уссер использует Ременюка в качестве киллера не случайно. Они ведь своему доверяют, а с чужого к себе близко не подпустят. Ременюк удушил в своей машине Мажорова. Не знаю, при каких обстоятельствах Николай встретился с ним, сел в красную «восьмёрку». Потом вывел трубу в салон – чтобы на суицид было похоже. Наивный, конечно, трюк, но дело сейчас не в этом. Потом Ременюк зверским способом ликвидировал Беллавина. Возможно, оприходовал и Кислякова. Это нам ещё предстоит узнать. Всё, Аркадий, забирай людей, и едем к нам. Сил уже нет дальше тут торчать. Наверное, на таможне дела пошли не так, как Уссеру хотелось бы. Вот он и распсиховался. Кстати, машину Мажорова нашли – у «Фарфоровской»…
За дверью раздался высокий, нервный голос Акулины Львовны, которая в десятый раз рассказывала кому-то о своём драгоценном сыночке. У Озирского, который тщательно причёсывался перед зеркалом, от бешенства свело скулы. Ему захотелось выскочить в коридор, схватить за шиворот и старуху, и её муженька. А после треснуть их друг о друга лбами, чтобы искры посыпались. Да, погибли те, кто вчера пихал его в печь, но никакой радости не было. Гнев вскипел на Акулину Львовну, на Панкрата Васильевича, которые воспитали чудовище. В этом виноваты и родители, даже они – в первую очередь. За брак нужно спрашивать с производителя.
Алеся Кислякова и Татьяна Мажорова, а также супруги Ременюк написали заявления об исчезновении означенных граждан, получили повестки и завтра должны были явиться к следователю из уголовного розыска. Там Тане предстояло узнать о смерти супруга, а остальным – пока ещё неизвестно о чём.
* * *
Озирский на короткое время вздремнул, и сигнал услышал Калинин.
– Андрей, рация!
– Что?.. – Озирский не сразу даже понял, где находится.
– Рация, говорю!
Наконец-то нашёлся майор Горбовский. К удивлению, голос у него был тихий и усталый. Будто и не было никакого триумфа на таможне, и генерал всыпал ему под первое число.
– Андрей, ты меня слышишь? Слышишь хорошо?
– Хорошо! В чём дело? Опять какие-то проблемы?
– Ты можешь сейчас подъехать в Управление? Где находишься?
– На Пискарёвском, угол Полюстровского. Так давай, не тяни – что случилось?
– На таможне всё в порядке. Громадную партию остановили. Я сейчас от генерала – все в один голос тебя хвалят. Ты приезжай – без разговоров, немедленно. Тут интересуются, как у тебя выгорело всё. Кстати, я и сам ничего пока не знаю. Сижу, как дурак, и глазами хлопаю.