Аграфена Ивановна сказала мне, что это ее старая, еще дореволюционная заказчица. В молодости — красавица, каких мало. Звали ее тогда Аннет. Служила гувернанткой в семье купца-миллионера. Потом стала его любовницей. Он возил ее в Париж и в Неаполь. Купил ей дом на Почтамтской. Во время революции купец бежал с Колчаком. Звал с собой и Аннет, но она не захотела покинуть родину. В двадцатых годах дом у нее отняли. Жила уроками французского языка, потом уборщицей, затем собирала целебные травы и сдавала в аптеку. А когда ослабли ноги, стала продавать веники около Громовской бани. И вот теперь поселилась у Аграфены Ивановны. От прошлого осталась только засаленная французская книжка — старинные народные сказки. В ней лежала бархатная закладка с вышитой бисером серой кошечкой на желтой подушке.
Примостившись в сторонке, у окна, Настасья Львовна читала эту книжку, нацепив очки, которые прикрепляла к ушам засаленными шнурочками.
Аграфена Ивановна шептала мне:
— Еще год назад какая ловкая старушка была. Такая задубелая, я считала, износа ей не будет, а вот заболела, потеряла силу. Хорошо, что добрые люди нашлись… Прости меня, грешную…
Теперь, когда вечерами в комнате было светло, Аграфена Ивановна ввела обычай читать вслух. Из верхнего ящика комода она доставала «Святую книгу» с пожелтевшими ветхими страницами. Первой располагалась за столом сама Аграфена Ивановна. У печки, спиной к горячему обогревателю, умащивался Захар Захарыч. Настасья Львовна осторожно слезала со своего сундучка и присаживалась рядом с Георгием Ивановичем на «фотографическом» диванчике. Аграфена Ивановна строгим голосом замечала Захару Захарычу, который принимался свертывать цигарку:
— Будет тебе смолить. Без малого всю комнату прокоптил. Послушал бы лучше, как святые люди жили…
Георгий Иванович пододвигал книгу поближе к себе и начинал читать ровным, монотонным голосом, не соблюдая знаков препинания. От этого получалась иногда удивительная бессмыслица, нарочно такого не придумаешь…
— «В Костроме княжил тогда Василий Георгиевич. Однажды в 1239 году августа 16-го числа он вздумал отправиться на охоту в густой лес. Отстоящий от города в одной версте. Там во время охоты, но поблизости того места где находился князь. Со своею свитою пробежал какой-то зверь…»
Все слушали Георгия Ивановича внимательно, но в этом месте Захар Захарыч воскликнул радостно:
— Обожди-ка. Это как же понять: «со своею свитою пробежал какой-то зверь»?
Георгий Иванович склоняется над книгой, водит пальцем по строкам.
— Тут так и напечатано: «со своею свитою».