Они поднялись по ступенькам в тесный и захламленный вагончик бабушки Симмс, где в кресле дремал Большой Брайен с собачкой на коленях. Он еще ничего не знал, не слышал о трагедии.
На секунду Миррен показалось, будто в ее жизни ничто не изменилось, вон и хлеб, намазанный жиром, лежал, как всегда, на столе. Будто ее мир не разлетелся вдребезги, и она не осталась одна.
Почему она не дождалась вчера папу? Почему нельзя вернуть вчерашний день и прожить его заново еще раз? Но вот и фабричный гудок возвестил, как всегда, об обеденном перерыве. Мир разлетелся вдребезги, а трубы все равно дымили по-прежнему. Она затряслась всем телом и не могла остановиться.
Бабушка поднесла к ее губам что-то горькое.
– Пей мелкими глоточками, миленькая. Это успокоит тебя, – уговаривала она, но Миррен выплюнула жидкость.
– Это виски. Я узнала по запаху. Не заставляй меня, бабушка. Я не хочу нарушать клятву.
– Плевать на клятву… Это единственное лекарство от потрясения.
– Что мне теперь делать? – заплакала Миррен, чувствуя, как виски обожгло ей горло. Какая противная горечь. Почему люди платят большие деньги за такую гадость?
– Давай-ка все по порядку. Сначала мы похороним твоего папку честь по чести, ты принарядишься, чтобы он мог тобой гордиться. Все остальное подождет. Ты хорошая девочка, вострая как ножик, но впереди у тебя еще много горестей.
– Теперь я попаду в приют, да?
Все в школе видели ребят из приюта – в серой одежде и с короткими волосами. Они ходили по городу строем, и у них не было родителей.
– Только через мой труп! Ты заслуживаешь лучшей доли, а я, как ты сама сказала, не настоящая твоя бабушка. Пора им узнать, что случилось. – Бабушка Симмс улыбнулась. – Я не мастак писать письма, но мы найдем кого-нибудь, кто это умеет, и мы вызовем их сюда. Пора им взять на себя заботу. Твоя мама наверняка одобрила бы меня.
– Нет, лучше я останусь тут с тобой.
Бабушка Симмс покачала головой.
– Нет, милая, не надо. Тут у тебя нет ничего, кроме грустных воспоминаний. Ты заслуживаешь другой жизни. В общем, пора тебе менять небо над головой!
Фермерша Аделайн Йевелл возилась с рождественской свиньей. Ей было некогда читать письмо, которое положил на кухонный стол Джордж, их местный почтальон. Теперь он ждал, когда ему поднесут рюмочку. После этого, поболтав с Кэрри, он двинется пешком через пустоши к следующей ферме.
Аделайн прижала бурую свинью по кличке Миртл к стене так крепко, что та даже присела, опустив жирный зад. Потом Аделайн сунула в глотку свиньи ком овсяной муки и поднесла к ее морде ведро с хорошей пахтой.