— Этель? Жива? — удивилась кузина, а родная моя сестрица подозрительно прищурилась и потребовала:
— А теперь давай-ка сама рассказывай нам о том, почему ты очутилась на Сизой Заставе вместе с беспробудно спящим эльфом и прилипчивым рыжим драконом!
И я начала рассказывать свою душещипательную историю, начавшуюся с того, что ко мне в аптеку заглянул один знакомый эльф.
Все три дня мы провели на Сизой Заставе, где единственными нашими развлечениями стали Камень Снов и карты Латты. В гарнизоне было неспокойно; весь люд — и служивый, и простой — находился в постоянном напряжении, ожидая нападения со стороны заколдованного леса. Два отряда, отправленные на разведку за последние два дня, так и не вернулись обратно. Теперь все гадали, что с ними стало — либо разведчики погибли, либо их околдовали, и значит, войско черных пополнилось новыми бойцами.
В первый же вечер Латта вытянула очередную карту, поглядела на нас и объявила:
— «Видящий»!
Мы с Тинарой призадумались, а сама пифия сразу догадалась, кого еще боги определили в «десятку» спасителей Омура, и тихо сказала:
— Это Корин мир Ль’Кель.
Я вздрогнула и воспротивилась:
— Наверняка это Орин! Он старший из братьев!
— Нет, — кузина сочувственно поглядела на меня, — глаза воина на карте зеленые, а не черные.
— Можно прикрыть их мороком, — пробубнила я, понимая, что сморозила очевидную глупость.
Теперь мне стало понятно, о чем когда-то говорила мне Шалуна. Это Имарт избрал Корина и предрек ему смерть в этом походе.
Ночью, пока Латта занималась Камнем Снов и оповещала Корина о том, куда ему нужно явиться, я напряженно размышляла. Единственной моей мыслью была одна: «Как спасти рыжика от смерти?» Ничего путного придумать не смогла.
А уже следующим вечером я вынуждена была ненадолго забыть о Корине. Латта вновь взяла колоду карт, покрытую изящными эльфийскими рунами, перетасовала ее и вытянула на свет картинку. Мы с Тинарой буквально впились глазами в изображение, но постичь его смысла не смогли. На бумажном прямоугольнике был изображен воин, выходящий из темной пещеры на свет.
— «Вернувшийся», — вздохнула наша пифия и снова бросила на меня сочувственный взгляд.
Я моргнула и отчаянно помотала головой:
— Нет! Только не Шайн!
— Это он, — уверенно отозвалась Латта.
— Может, здесь указан тот, кого воскресили после смерти? Вернувшийся в мир живых, — не сдавалась я.
— Нилия, другое толкование этой карты — «проснувшийся», — будто неразумному ребенку попыталась объяснить мне кузина.
— А может, это Эльлинир? Йена его поцелует, и эльф проснется!
— Нилия, «вернувшийся» участник «десятки» — это твой супруг, Арриен Шайнер мир Эсморранд, а не кто-либо другой, — отрезала Латта таким тоном, каким еще ни разу со мной не разговаривала.