— Нет.
— Ну и добро. Конечно, может быть, вызовет вас Зыков. Не знаю. Давайте напишем, что и как…
Когда Серега остался один, ему стало страшно. Уж не рок ли какой повис над его домом?! Всего чуть больше недели, а уже и Галька, и Гоша, и Люська… Такие разные, но по-своему хорошие люди. Пусть опустившиеся, падшие, но люди. И вот теперь двоих нет в живых, а третья, убив человека, сидит в ожидании приговора. И что еще получит — неизвестно. Леденило, знобило, мучило…
«На работу идти? На кой черт? Был бы нужен Ивану Федоровичу, давно бы прислал посыльного «берета». Пусть считает, что я в запое с радости, — подумал Серега, — а и правда нажраться захотелось…»
Но пить было нечего. Поэтому ни нервы не унимались, ни тягомотина из головы не лезла…
Лег на кровать и решил заснуть. Но сна уже не было. Белый день. Под подушкой рука нащупала ТТ: «А хорошо бы сдохнуть! Топиться холодно, давиться тошно, а тут — бах! — и точка!» Дослать патрон и нажать — вся недолга. Так уже, говорят, Маяковский делал и генерал Самсонов, и генерал Кирпонос, и еще кто-то… и будет Серега там, где сейчас Гоша, Люська, мать, отец, Шуриков дружок по Афгану… А тут ничего не будет. Дом пустой, да картина без названия.
Серега даже улыбнулся. Когда так балаболишь про самоубийство, никогда не убьешься. По крайней мере, на данный момент.
«Что ж ей не жилось-то, дуре?! — со злостью подумал он про Люську. — К Ольге приревновала? Или к тому, что у меня дочка есть?! Неужели уж у нее такое сердце нежное? Это после всех похождений? После винного магазина?! Смешно, ей-Богу!»
Убрать его, убрать подальше, чтоб под рукой не валялся… И вообще сдать его надо. Пушка — это не шутка. Когда ружье висит на сцене в первом акте, то в третьем оно должно выстрелить…
Знакомое фырчание владиковского «Москвича» вывело его из размышлений. Серега запихнул пистолет поглубже под подушку. Вылез во двор, встретит.
— Ты чего вчера не пришел? — спросил Владик вместо «здрасьте». — А то у меня даже номера твоего счета нет. Куда деньги слать, неизвестно. Чистыми, конечно, меньше выйдет, чем полсотни — подоходный, бездетность, но неплохо. А мы весь аукцион фактически за твой счет окупили. Мацуяма весь план сделал. Побольше бы таких япошек было…
— Да! — с преувеличенной бодростью сказал Серега. — Слушай, а ты еще столько огрести не хочешь? Пошли в сарай!
— Ты печешь их, что ли? — восхитился Владик.
— Нет. Малюю.
— Та-ак… — алчно протянул Владик, увидев новое творение. — Это, надо полагать, называется «Откровение»... Ну, тут ты даешь! Это еще хлеще… Тот же колер справа, тот же — слева. Та же полоса черноты, но разорвана и искривлена не то тяготением, не то Божьим промыслом… Бьющий в глаза свет — в «Истине» только его отблеск был, а тут — просто вспышка в лицо. Тень креста и тень женщины. Бешено здорово. Что же ты ее к позавчерашнему не успел? Мы бы за такой диптих миллион содрали!