В последние дни осады наша позиция в Великокняжеских калах и впереди их получила весьма своеобразный боевой вид.
Две сапы медленно, но безостановочно ползут к крепостному рву. В каждой из них находится бессменно по одному офицеру и небольшие смены сапер. Передний сапер, стоя на коленях, подрывает впереди себя нишу, которая постепенно обваливается; другие саперы отгребают землю и перебрасывают ее на бруствер. Из сапы легко разобрать отдельные фразы, которыми перекликаются текинцы, и ругательства, посылаемые русским.
Стена так высока, что с нее для выстрела по сапе надо сильно высунуться, что не проходить безнаказанно текинцам, так как наши стрелки сторожат с ружьями наготове текинцев сторожащих в свою очередь, не высунется ли кто из наших. Смельчаки или беспечные находятся в течении дня с той и другой стороны и вызывают на себя по нескольку дружных выстрелов. Две сапы непосредственно прикрывались так называемою головною саперного траншеею, в которой находился в непрерывной готовности стрелять и ударить в штыки взвод пехоты с отборным офицером.
Далее назад, в саперном редуте, помещалась, тоже в полной боевой готовности, рота пехоты. Этот редут двумя ходами, перерезанными несколькими траверзами, связывался с Овальною траншеею, которая, в свою очередь, соединяла Ширванский редут с плотиною.
Из Овальной траншеи не пускали вперед лишних людей, чтобы избежать тесноты и потерь. На этих передовых работах замечалась особая серьезность и молчаливость. По ходам сообщения к передовой траншее и сапам часто двигались смены рабочих, несли инструменты, уносили иногда раненого или убитого. Солдаты даже переговаривались между собою большей частью шепотом. Масса туров, ящиков, мешков, фашин, образовали закрытия от фронтального, флангового и тыльного огня.
Начавшие падать пули или ранение кого-либо указывали на необходимость подложить в том или другом месте еще ящик, наполненный землею.
Затем к передовой позиции относились также Ширванский редут, занятый ротою пехоты и 50-ю спешенными казаками, и плотина, занятая одною ротою.
Таким образом передовые работы центра осады занимались ежедневно 4-мя ротами и 50-ю казаками.
В кале Охотничьей и Туркестанской уже господствовало полное спокойствие и уверенность в безопасности. Внутри кал помещались на постоянном жительстве рота охотников и рота туркестанцев. Люди этих рот, если не были на дежурстве, раздевались и спали, ходили без оружия. Тут же варилась им пища. Часовые стояли только у входов и выходов из кал. Внутри этих кал, благодаря высоким окружающим их стенам, не смотря на близость крепостной стены (Охотничья кала отстояла от крепостной стены всего на 60 сажен.), действительно было безопаснее чем где-либо: пули не могли пробить стен, а штурм кал возможен был только по лестницам, на что текинцы не решились бы. На башне в одном из углов Охотничьей калы непрерывно работал наш главный наблюдательный пост из нескольких офицеров, вольноопределяющихся и казаков. Сквозь маленькое окопце, сделанное из мешков с землею и сильно обстреливаемое текинцами, следилось каждое движение в крепости. Несколько человек на этом посту выбыли из строя убитыми и тяжело ранеными в голову.