— Ничего мы не найдем, а уж заблудимся — это точно!..
— Не каркай и нюни не распускай, — одергивал его Гусь.
Когда они устроились на привал, Толька решительно сказал:
— Больше я никуда не пойду. Вот лягу здесь и буду лежать! — На широком лице его, красном от солнца и долгой ходьбы, застыло выражение упрямства и отрешенности.
Гусь расхохотался:
— Лежи. Может, волки примут тебя за падаль и в логово утащат.
— И ничего смешного! — надулся Толька. — Если хочешь знать, я все ноги стер.
— Стер? А ну покажи!
Толька, сопя, разулся.
— На, смотри! — и ткнул в пятку левой ноги.
Гусь сдвинул темные брови: пятка действительно потерта.
— Чего раньше не сказал? Давай сюда сапог!
Он нащупал у задника задравшуюся подкладку и отрезал ее ножом. Потом нарвал пучок прошлогодней сухой травы и сделал стельку.
— На. И больше не хнычь… А правый тоже трет?
— Правый вроде ничего…
— Тогда собирай дрова, а я подсочку сделаю. Таким березовым соком тебя напою — враз силы прибудет!
С топором и жестяной консервной банкой Гусь долго ходил в поисках хорошей березы. Но место попалось сухое — сосняк, и березы здесь были хлипкие, корявые, бессочные. Гусь перешел на другую сторону бора и уже приметил в ложбине подходящую березу, когда на него пахнуло чем-то удушливым и гадким. Он огляделся по сторонам и, ничего не подозревая, двинулся против ветра навстречу запаху. Впереди меж деревьев мелькнуло что-то серое. Мелькнуло и исчезло.
Волк? Гусь замер и крепко сжал топорище, напряженно всматриваясь в чащу леса. Вот в ложбине снова показался серо-желтый зверь. Точно, волк! Он неслышно скользнул в заросли и пропал из глаз.
— Толька! Давай сюда! — крикнул Гусь, озираясь по сторонам.
— Сичас!.. — отозвался издалека Аксенов.
«Раз волки тут, значит, и логово здесь!» — сообразил Гусь и осторожно двинулся вперед, стараясь понять, откуда же идет этот смрад.
Запах становился все ощутимей. Гусь вглядывался в каждый куст, в каждое дерево. Внимание его привлекла старая кривая сосна с обломанной сухой вершиной. Сосна росла на склоне бора, и ее корни с одной стороны были обнажены и неестественно торчали над землей.
— Эй! Ты где? — раздался голос Тольки.
— Сюда, сюда иди! Да живей, ползешь как черепаха.
Приблизившись к сосне, Гусь увидел небольшую, хорошо утоптанную площадку, на которой валялось множество обглоданных костей. Под корнями сосны зияла глубокая яма.
С топором наготове Гусь подошел к яме, опустился на колени и заглянул под нависшие корни. Но ничего не увидел, кроме черноты.
— Гусь!
— Давай скорей!
Наконец подбежал запыхавшийся Толька.