— Ой, чего это? — Он в страхе уставился на кости и попятился.
— «Чего, чего»! Логово, вот чего! Я же говорил, что оно где-то здесь. Во, под сосной, вишь какая ямина! Я уж одного волка видел. Здоровущий!
— Они в этой яме и живут?
— Конечно! Там волчата должны быть. И второй волк, может, там сидит.
— Там? А если он выскочит?
— Запросто! — Гусь пожал плечами. И чтобы не показать, что ему самому страшновато, лихо пнул носком сапога большую кость. — Тогда от тебя вот что останется!..
У Тольки так и отвисла нижняя челюсть.
— Ты вот что, — Гусь строго сдвинул брови, — очень-то не гузай, а то по шее надаю. Понял? Волки удрали, а волчат мы сейчас вытащим… Постой, а мешки где? — Гусь только теперь заметил, что у Аксенова в руках лишь одно копье.
— Там остались. Я думал…
— «Думал»! Ничего ты не думал. А ну марш за мешками!
— Как? Один?
— С нянькой! Я, что ли, с тобой пойду? Или сиди здесь, карауль волков.
— А на что мешки-то? Потом вместе сходим…
Гусь понял, что настаивать бесполезно: Толька побоится отойти в сторону и на десять шагов.
— Надо бы, конечно, тебе врезать, да уж ладно. Но если какие-нибудь кроты сожрут щуку, добра не жди!
— Не сожрут! Я костер разложил, — повеселел Толька.
— В общем, так. Я полезу под сосну, а ты, как скажу, сразу тащи меня за ноги.
— Ты хочешь туда лезть?
— А что? Может, тебе охота? Валяй! Не жалко.
Гусь скинул фуфайку и подошел к яме. Несколько мгновений он стоял в нерешительности — а вдруг в самом деле там сидит волк? Но он не раз слыхал да и в книгах читал, что волки никогда не защищают волчат у логова. Тогда чего же бояться? И он поборол минутную робость.
— Ну, господи благослови, как говорила моя бабка.
Под сосной оказалась не яма, а нора. В метре от входа она раздваивалась. Справа была просторная глухая камера, в которой вполне можно уместиться, свернувшись калачиком. В камере ничего не обнаружилось. Отнорок, уходящий влево, был заметно уже, и как ни сжимался Гусь, плечи его не проходили. Пятясь, он выбрался наружу.
— Ну, чего? — нетерпеливо спросил Толька.
— Волк там сидит. Зубами клацает, а взять его за шкирку — руки короткие. Давай сюда копье!
Гусь отвязал нож и снова полез в нору. Грунт был неплотный — супесь, — и стенки отнорка легко резались стальным обоюдоострым клинком. Время от времени Гусь клал нож на дно норы, вытягивал вперед руку и шарил по стенкам. Землю, чтобы не вытаскивать наружу, он отгребал в камеру.
Работа подвигалась медленно. Несколько раз с помощью Тольки Гусь выбирался из норы, отдыхал, потом снова лез под сосну. Он углубился уже настолько, что у Аксенова едва доставали руки до его ног. В тот момент, когда от удушья и прилива крови к голове перед глазами пошли красные круги, рука Гуся ткнулась во что-то мягкое. И тотчас кто-то больно цапнул его за пальцы.