— Приказ, — пожал плечами Митя. — Пост, сказано, должен быть круглосуточным.
— Должен — значит, будет, — вздохнул Кривой. — Только через эту трясину ни одна чертяка не полезет.
Леньке показалось, что постовой недоволен появлением связного.
— Ну, а ты сам куда? — спросил Кривой у Мити.
— На первый.
— Один?
— Один.
10
Кривой был угрюмым и мрачным нелюдимом. Жил без семьи, бобылем, работал сторожем на маслозаводе да шил сапоги. Глаз он потерял еще в молодости, в драке, и в армию его не взяли.
Ленька ничего этого не знал. Убежденный в том, что Кривой получил инвалидность на фронте, он спросил:
— А вы где воевали? Где вас ранило?
Кривой ожег связного холодным взглядом, ответил:
— Много знать будешь — стариком станешь.
Ленька почувствовал себя неловко за поспешно заданный вопрос и, чтобы исправить оплошность, примирительно, извиняющимся тоном сказал:
— Я это так спросил. Война уже многих покалечила.
— Нужна она мне, эта бойня, как козе коровий хвост.
— Она никому не нужна. Но раз фашисты напали, надо воевать.
Кривой помолчал, спросил:
— А ты-то откуда взялся? Это не тебя Антип с Савельичем в лесу нашли?
— Меня, — ответил Ленька, радуясь, что Кривой уже слышал о нем.
В разговоре с партизаном, пусть неприветливым и угрюмым, не было надобности таиться, и Ленька рассказал, кто он, откуда и как оказался в этих краях.
— Глуп ты, вот что, — в раздумье произнес Кривой. — Выходит, война ничему тебя не научила. Мало, что родных потерял, сам в пекло лезешь.
— Но ведь война!.. — оторопел Ленька. — Я должен отомстить…
— Тоже мне мститель!.. Хотя дело твое, раз один остался. Каждый живет, как умеет. Да и не все ли равно, когда и где помирать…
— Я помирать не собираюсь.
— Смерть — она не спрашивает, собираешься помирать или нет. Ну, здесь-то, конечно, и воевать можно: не передовая, цел будешь.
Леньке стало обидно, что взрослый человек, партизан, не может, не хочет понять его страстный порыв. И он с грустью подумал, как бы хорошо было, если бы его послали связным на первый пост, к Мите. Даже не обязательно к Мите — к любому другому, только бы не к этому угрюмому и неприветливому человеку.
— Ладно. Раз пришел, вот бинокль, и сиди. А я спать буду. Целую ночь, как пень, торчал… Если что заметишь — разбуди…
Кривой улегся в окопе на охапке сена, зажал меж коленей винтовку и скоро захрапел.
Ленька огляделся. Вокруг окопа на Нена-мяги густо желтели стволами сосны. Впереди узким коридором открывался вид на Мярг-со — бурое с прозеленью и ровное, как поле. Ленька поднял к глазам бинокль, но увидел лишь расплывчатые очертания веток да сосновых стволов.